Осень матриарха(СИ)

- Хотите афоризм? - предложил Рене. - В пару тому, что был выбит на вашей кархе-гран. "Жизнь вампира бесценна, оборотня - стоит очень много, человека - ни гроша, ибо он неизбежно и однозначно смертен".

- Сам человек сказал бы, что именно в силу хрупкости его существование стоит превыше всего на свете, - усмехнулась Та-Циан. - Скажете, не так? Выкладывайте аргументы. Кстати, сам термин "носферату", имеет в виду, что они не живут.

- Жизнь - обмен веществ, - с умным видом пояснил Рене. - Мы обмениваемся - разве мы не растём? Не берём от пищи вид и форму и не укрепляемся в них день ото дня?

- То есть паразитируете. Пиявки на теле человечества, как говаривал Ким Ньюманыч. - Женщине стало смешно от своего остроумия, но она сдержалась.

- Не вампиры - паразиты на человеке, а человек - прихлебатель Вселенной, - с необычной для себя жёсткостью ответил Рене. - Если бы он не тянул одеяло на себя, вампирам было бы чем пропитаться от самой природы. Да и от самого хомо они, по-хорошему, берут не кровь и не плоть. Но вдохновение, талант, страсть - и лишь в последнюю очередь чистую информацию. Причём этих чувств от людей не убывает, если они настоящие. Да и сами люди...

- Вампир - перверт. Человек - застывшая форма перверта, - хихикнул Дезире, явно выкаблучиваясь под ницшеанца. - Красота вампира в том, что это по сути тип человека, очищенный от наслоений. Только условия ему попались немного не те, что надо.

И продолжил как бы вовсе не своим голосом:

- Быть человеком, каким он себя помыслил, - невеликая доблесть. Упорствовать в этом, настаивать, отвергая непривычные формы и модели социального поведения - идиотство и безнравственность. Все мы в юности читали впечатляющие, умные, добрые книги о том, что человек должен оставаться таким как он есть даже на пороге смерти. Не соблазняться образами зверя, вампира, дракона... Слова о том, что лишь человек - творение Божие, хорошая отмазка для того, чтобы не изменяться.

Но парадокс в том, что по-настоящему человек достоин своего имени лишь когда превосходит самого себя.

- Кавычки поставь, - заметила Та-Циан. - Хоть руками. Это ведь цитата, к тому же позапрошлогодняя. Плюс основательно переработанный Заратустра. А вот тебе относительно свежее:

- "Человек - кичливая песчинка на просторах Космоса. А мнит себя великаном. Оттого ему необходим домашний божок под стать. Фатально обособленный от природы. Такой, чтобы утверждал хомо в его напыщенном ничтожестве". Нравится?

Умная оказалась дама. Та-Циан не обещала почти-тёзке уютной старости, скорее наоборот: до конца своих дней лепить глину да месить тину, как говорят в трёх лесных деревнях. И слегка (совсем слегка, для проформы) изображать внезапно постаревшую Тати.

(- Может быть, я даже не буду проситься в ваши города, - ответила Татьяна Афанасьевна. - Имею в виду жить. На экскурсию - это да, это можно. Подивиться дивам. Для меня главное знаете что? Умереть с достоинством. В Рутении ведь не позволят. Обставляют смерть громоздкими церемониями, словно в неё не верят. Вечная жизнь и рай под памятником из искусственного мрамора. Эвтаназию конкретно запретили - во времена моей молодости хотя бы только не разрешали. Выдумали хорошее логическое объяснение запрету: жизнь священна и нам не принадлежит. До того привлекательно - хоть прямо на месте удавись. Но привлекательное не всегда бывает правильным, верно?

- Полагаю, что так и есть. Далеко не всегда, - согласилась Та-Циан.

- Эх, тёзка. Жизнь сама по себе довольно скверная штуковина, особенно в поздней дряхлости. Ложная, грязная и преступная - ибо входить в неё мучительно и уходить не менее. А медики ко всему прочему предлагают весьма неприятные вещи, чтобы она длилась.

- Единственное, что хорошо в жизни: она кончается, - поддакнула её собеседница. - Великий Фридрих говорил, что именно поэтому можно радоваться ей с лёгкой душой - или наподобие этого.

- Не совсем верно - но ведь вы нарочно преувеличиваете? Для смеха? Я бы сформулировала: жизнь ценна тем и потому, что в ней есть смерть. Если чётко знаешь, что она кончится, - и можешь, иншалла, положиться на способ.

Та-Циан тогда подумала:

"Я-то положиться могу не очень. Абсурдно устраивать свои обстоятельства в стране, где нет ни эвтаназии, ни, на худой конец, смертных приговоров. Хотя в абсурде всегда есть нечто".)

- Но всё-таки, - завершила она беседу с питомцами, которая грозилась отгрести неведомо куда, - откуда такие уничижительные эпитеты по отношению к публичным святыням?