Осень матриарха(СИ)

Я не преувеличиваю ни насчёт одного, ни насчёт другого. Изваяния Терга и Терги описывали многие: чёрный мужчина привстал, напружинив одну ногу и наполовину согнув в колене другую, готовясь прянуть вперёд и ввысь, женщина из светло-серого мрамора откинулась навзничь, погрузив стан в пелены, коими была закутана, и словно бы растворяясь в них, как в морской пене, из которой изошла. Кого-то оба они поражали совершенством и тонкостью работы, многие видели только абрис, которому фантазия способна придать любые очертания. Не знаю, что видел Джен и чем хотел со мной поделиться, но я была заворожена самой текучестью форм. Глаз никак не хотел сфокусироваться на чём-то одном, и оттого в этой паре виделись все возлюбленные Земли - начиная с Адама и Евы. Хотя, пожалуй, там подразумевалась Лилит. "Я равная тебе - зачем утверждаться в этом" - звучало в каждом, словно бы насмешливом, изгибе женской фигуры. Адам же казался исполнен скорби и несколько патетической ярости.

Такой вот немой диалог на языке тела...

- У высокой ины есть что вложить в Руки Бога? - шепнул мне Джен.

- Достойное обоих? Не знаю, - ответила я так же.

Переговариваться в полный голос не хотелось - вообще нас тянуло помолчать. Но тут я неким особым образом почувствовала на руке перстень с загадкой: как я говорила, до сих пор он вообще не напоминал о себе. Не давил и не въедался в мясо, слегка тянул руку вниз, однако сам не пытался соскользнуть, хоть я с ним и в горячем душе с шампунем мылась, и в открытую воду заходила. Так удачно был сотворён.

- Разве что вон его, - начала я и оборвала сама себя: вообще не знаю, что потянуло за язык насмешничать.

Но Джен кивнул, взял мою руку в свою - обе левые и обе увенчаны силтами, только что его был погрубее работой - и протянул вперёд. Так и прошли между подножий.

- Этого довольно: и само божество, и предстатели перед ним не нуждаются в материальном. А теперь глянь кверху, - снова проговорил он - уже погромче.

Я подняла глаза, думая, что же там: люстра, рампа, кольцо светочей, свод верхнего зала...

Но там было просто небо. Такое, каким оно бывает, когда знойный день начинает клониться к вечеру: насыщенная, грозная синева без единой звезды. Я думаю, что он неожиданности все чувства отразились на моём лице без купюр, потому что Джен довольно улыбнулся в ответ.

- Вот так всегда, - подтвердил он. - Там, над нами, колодец в иное пространство. По крайней мере, все в это верят. Кое-кто кощунственно пытался подвязать канат к верхней точке пещеры и спуститься к статуям. Но ему - ему одному - небо не показалось. Во всяком случае, пока он не выпустил из рук верёвку.

Неужели он имел в виду себя самого? Впрочем, неважно.

Тем временем мы миновали Тергов и колоннаду и углубились в переходы, устья которых втекали в центральный зал, как в озеро. Отсюда начинался лабиринт, в котором я бы тотчас потерялась без моего провожатого. Впрочем, полы в переходах были вымощены цветными плитами, всякий раз иными или в ином сочетании.

- А что это было? - спросила я.

- Ты про обряд преподнесения? Мы так поженились.

- Затейливо, но не остроумно.

Дженгиль рассмеялся:

- Без обряда ты лишь гость на Ярусах и в Секторах, теперь же войдёшь держательницей сокровенного.

Жаль, что вы, мальчики, не можете смотреть через мои глаза прямо в мозг: даже мои мысли за давностью лет перестали излучать те краски и ароматы.

Вся архитектура подземной обители повторяла иерархию Братства во всей её сложности - или, скажем точнее, само Братство Зеркала было отражением, толкованием и переосмыслением гигантского знака, начертанного неведомым автором. Путаница коридоров, анфилад, тупиков и зал, в которой через некое время угадывалась закономерность, словно в массиве немецких неправильных глаголов. Сложная система воздуховодов, которая была сработана даже не на века - на тысячелетия. Ступени и галереи, нависающие друг над другом как бы в тесноте средневековых улиц. Сектора, отделённые друг от друга широкими проходами античного театра или стадиона. Ярус посвящался широко взятой теме или времени, сектор отводился для нужд тех пришельцев, которых загоняли вниз нужда, судьба или прихоть.