Осень ожиданий [СИ]

— Тогда, мы можем пожать руки, — в очередной раз усмехнулся Харон и протянул свою костлявую ладонь.

Марк незамедлительно пожал ее. Рука Харона — сухая и твердая — крепко сжалась, словно опасаясь, что Марк в любую минуту может передумывать заключать сделку и отдернет ее.

— И еще, — зловеще изрек лодочник. — После чего ты состаришься и умрешь в окружении сотни внуков и тысячи правнуков, нам не суждено будет с тобой встретиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Земля Мертвых не примет тебя. После смерти ты сразу же ступишь в Великую Пустошь. Эту часть сделки я решил оставить напоследок.

Это была важная часть сделки, но она ничего не меняла. Марк решил не идти на попятную. Общая картина договора была более чем приемлемой.

— Я согласен.

— Вот и славно! — одобрил его решение Харон. — Ты дал свое согласие вовремя. Пришелец был как раз на пороге невозврата.

— Что это значит?

— То, что он уже был готов уйти туда же, куда уходят все носители магии. Туда, откуда больше не возвращаются даже с помощью силы Океана Надежд. Одно потерянное желание.

— Океан Надежд исполнил только три наших желания: бессмертие, перемещение по Мирам и магическую силу! — осенило Марка. Странно, но он никогда не задумывался об этом ранее. — Четвертое желание использовал Алекс, чтобы покинуть Ближние Миры, а пятое желание было загадано Жнецом — вернуть к жизни своего отца, который стал единым целым с Великой Пустошью, а потому Океан Надежд не воскресил его!

Харон захохотал как никогда громко. Из-за его смеха, в черном небе среди сотни воронок, пробежались красные вспышки, похожие на громовые разряды. Так и не отпуская руки Марка, Харон приподнял ее выше, затем наклонил свою голову к его запястью, прижался своими мертвыми губами к его коже и принялся пить магическую энергию — яркую жидкость из которой состоял сам Океан, заменявшую Уотеру кровь на протяжении двухсот лет.

Глава 17. Последнее противостояние

Scars remain on the soul — BMFS

1

Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на холодной земле под кроной дерева. Горизонт только-только начал менять темные тона на светлые. Ему было холодно, у него болело тело, желудок скрутило от сильного приступа голода. Но, самое главное — он перестал чувствовать ноющую боль в груди, которая была частью его вот уже как двести лет. Ощущения было непривычно приятными. Все это сделало его невероятно счастливым, из-за чего сердце в его груди ускорило ритм. Он мгновенно приложил ладонь к груди и принялся отсчитывать количество ударов.

— Я снова человек! — закричал Марк Уотер, вставая на ноги, при этом хохоча, словно сумасшедший. — Я снова могу чувствовать! Я живой!

Продолжая вести себя, как пациент психиатрической лечебницы, он крепко обнял ствол дерева, прижавшись к сухому бугристому стволу щекой. Его дыхательные пути защекотало от запаха пыли и древесины, что заставило его снова захохотать. Отпустив дерево, он нагнулся за опавшим листом, который тут же был тщательно ощупан, обнюхан и даже надкушен. Он позволил себе съесть его кусочек, наслаждаясь активной работой рецепторов языка.

— О, Океан Надежд, если несъедобный лист мне показался вполне вкусным, то, что мой желудок скажет, когда я съем жареной картошки с мясом и салатом, а все это запью старым добрым красным вином?!

После этих слов, произнесенных вслух, Марк тут же загорелся желанием отправиться в самый близкий ресторанчик, где он закажет себе все блюда и напитки в меню. И пусть на него будут смотреть как на голодного зверя, он не покраснеет от стыда. А даже если покраснеет — стыд принесет ему не меньше радости, чем любое другое чувство, по которым он невероятно сильно соскучился.

Ему пришлось забыть на какое-то время о еде, так как прямо перед ним разыгралось красивое и захватывающее зрелище — восход солнца. Вначале вспыхнула лишь маленькая золотистая точка, которая по мере роста, становилась все ярче, разбрасывая в разные стороны длинные иголки света, делая мир вокруг него более контрастным и цветным. Облака, до этого серые и мрачные, стали светлеть и окрашиваться в голубые и розовые тона. Пятнистое тело луны изрядно побледнело, практически утонув в голубизне неба. Чем выше поднималось солнце, тем короче становились тени, забирая с собой прохладу. Небо приобрело глубину, расплескав синеву от горизонта до горизонта.

Глаза начало щипать от боли, но Марк не отводил их от растущего солнца, так как просто не мог — это было выше его сил. По его щекам потекли слезы, хотя он не сразу понял, что происходит. Проведя пальцами по лицу, он с интересом осмотрел влажные подушечки пальцев, с трудом веря, что это слезы, а не капли призрачного дождя.