Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах

В самом конце ноября 1952 г. С.А. Гоглидзе подготовил для И.В. Сталина докладную записку «О положении дел в МГБ», в которой среди прочих вещей указал, что следствие по «делу врачей велось крайне медленно» и «до сих пор ни агентурным, ни следственным путём не вскрыто, чья злодейская рука направляла террористическую деятельность Егорова, Виноградова и других». Однако тем не менее собранными «доказательствами и признаниями арестованных установлено, что в ЛСУК» действительно «действовала террористическая группа врачей» и группа «еврейских националистов», стремившихся «сократить жизни руководителей партии и правительства». А уже на следующий день состоялось заседание Президиума ЦК, на котором рассматривались вопросы «О вредительстве в лечебном деле» и «Информация о положении дел в МГБ СССР», по которым в начале декабря 1952 г. комиссия во главе с Г.М. Маленковым подготовила соответствующие резолюции, в том числе и о том, что первые секретари рескомов, крайкомов и обкомов партии «обязаны интересоваться агентурной работой» и знать «список всех агентов».

Как утверждают ряд историков (В.О. Хлевнюк, Й. Горлицкий[518]), уже в начале декабря 1952 г. на заседании Президиума ЦК, в котором приняли участие 32 из 36 членов этого высшего партийного ареопага, И.В. Сталин впервые вывел информацию о «деле врачей» за рамки ближнего круга. А следующим шагом стала «раскрутка» этого дела до уровня массовой кампании, порученная четырём ключевым работникам идеологического фронта — М.А. Суслову, Н.А. Михайлову, Д.И. Чеснокову и Д.Т. Шепилову, которые сразу после партийного съезда заняли особое место в советских средствах массовой информации. М.А. Суслов, будучи опытным секретарём ЦК, должен был курировать всю эту кампанию, а Н.А. Михайлов как новый секретарь ЦК и новый заведующий Отделом пропаганды и агитации, Д. И. Чесноков, ставший руководителем нового Отдела по философским и юридическим наукам и высшим учебным заведениям, и Д.Т. Шепилов как новый главный редактор «Правды» должны были претворять всю эту важную информационную кампанию в жизнь. Причём заметим, что первые трое одновременно были и полноправными членами Президиума ЦК, то есть уже вошли в число новых партийных вождей.

Между тем на рубеже 1952–1953 гг. начались аресты прежних сотрудников Главного управления охраны МГБ СССР, в частности генерала Н.С. Власика и бывшего начальника оперативного отдела ГУО полковника В.И. Масленикова, которые «преступно относились к сигналам о неправильном лечении руководителей партии и правительства». Одновременно в Следственной части по ОВД МГБ СССР был подготовлен проект обвинительного заключения по делу В.С. Абакумова, который «неожиданно» выздоровевший С.Д. Игнатьев направил И.В. Сталину и Г.М. Маленкову в середине февраля 1953 г. В этом проекте был окончательно очерчен круг всех обвиняемых по «вражеской группе бывших сотрудников госбезопасности» в количестве десяти персон: генерал-полковника В.С. Абакумова, генерал-лейтенанта Л.Ф. Райхмана, генерал-майора А.Г. Леонова и полковников М.Т. Лихачёва, В.И. Комарова, И.А. Чернова, Л.Л. Шварцмана, Я.М. Бровермана, А.Я. Свердлова и А.М. Палкина, которых глава МГБ СССР предложил судить Военной Коллегии Верховного Суда СССР и приговорить к расстрелу. По архивным данным ряд историков (Р.Г. Пихоя, Н.В. Петров[519]) смогли установить, что И.В. Сталин подверг серьёзной правке проект этого обвинительного заключения. Причём общая направленность «сталинской» редактуры свелась к тому, что именно В.С. Абакумов и его подельники несут персональную ответственность за игнорирование «указания ЦК о расследовании связей с иностранной разведкой врага народа Кузнецова». То есть, иными словами, именно они погасили шпионскую составляющую всего «Ленинградского дела», по которому ещё в сентябре 1950 г. были осуждены А.А. Кузнецов, Н.А. Вознесенский, М.И. Родионов, П.С. Попков и другие «ленинградцы». А это обстоятельство лишний раз подтверждает правоту тех историков, в частности того же Ю.Н. Жукова,[520] которые давно говорили о том, что «абакумовское дело» было инспирировано Г.М. Маленковым и К⁰, и «сталинская редактура» была лишь «делом техники», умело направляемой опытной рукой.