Осень с детективом

Никогда Ксения не слышала такого презрительного тона, никогда не ощущала такой боли от того, что ее, любимую и исключительную, так жестоко оскорбляют и унижают. И кто? Человек, который ей всерьез понравился в кои-то веки, не чувствует к ней даже ненависти. Он не видит в ней коварную соблазнительницу, перед которой боится не устоять. Он смотрит на нее, как на грязь, как на бесполую и омерзительную помеху. Да, Ксения не ошиблась: у Кирилла есть своя четкая жизненная программа, сила, уверенность, жесткость и проницательность. У него есть все, что она хотела сегодня подчинить себе навсегда. И это помимо того, что красивее его она никого не видела.

Леша безнадежно махнул рукой и вышел из комнаты. Нина уже стояла, хлопая глазами. А Ксения все пыталась произнести застывшими губами какие-то убедительные слова, которые могут сразу все изменить. Или хотя бы оставить все как было. Без страшного, озвученного презрения. Оно ведь теперь существует само по себе. И как с этим жить? И способна ли это преодолеть проверенная жизнью любовь к себе…

Она пристально посмотрела на этого жестокого, притягательного, лучшего мужчину и подумала, что таким закрытым и отторгающим может быть только лицо палача. И ее сердце взорвалось ненавистью и отчаянием.

– Ты идиот! – закричала она Кириллу. – Я просто открыла тебе сегодня глаза. Они уже спали друг с другом, два этих скота. Мне муж сам сказал. Так что ты обманутый рогоносец.

– Ну что ж, – произнес Кирилл. – Все бывает в жизни. И с разными ситуациями мы или справляемся, или нет. Если мы люди и в нас есть хоть капля искренности. Но ты к людям не относишься, Ксения. Ты веришь только в свою исключительность, а это адская фанаберия и безграничная подлость.

Ксения перестала видеть из-за горячей багровой волны, которая затопила мозг, ослепила глаза. Он умеет находить слова в отличие от нее! Он понял ее суть и вывернул ее наизнанку с удовольствием опытного садиста, с талантом прирожденного врага. А она не смогла ответить достойно, и это было самым страшным в ее положении. И эти жалкие свидетели, которые видят, слышат, как топчут гордость Ксении. Они, возможно, радуются, торжествуют. Они типа невинные овечки, над которыми надругалась жестокая интриганка.

– Пошел вон!!! Пошел отсюда вон, подонок, мерзавец, наглый ты ублюдок! – вопила Ксения, с ужасом слушая свой визг как будто со стороны. Это был голос, слова, похабные интонации базарной торговки, криминального отребья. Но только это приносило какое-то облегчение, поэтому остановиться не было возможности…

Красная волна почернела, потом рассеялась, превратившись в мутно-белый туман. Ксения обнаружила себя на кровати, в облаке отвратительного запаха валерьянки. Алексей заливал ей это в рот прямо из пузырьков, не разбавляя лекарство водой. На лбу Ксении лежало мокрое холодное полотенце.

– Успокойся, успокойся, все ушли, – повторял он, как мантру.

– Хорошо, – надорванным голосом произнесла Ксения. – Оставь меня и закрой дверь.

Леша поспешно вышел с явным облегчением. Наверное, даже он понял, что за недуг свалил Ксению. Это стыд, рожденный ненавистью и потрясением. Она по-прежнему во всем права, но они, эти люди, все же достали ее. Они разоблачили ее главную слабость. Ксения не обладает способностью выразить словами то богатство, которое прячет ее мозг. Она не смогла и уже не сумеет убедить их ни в чем. И этого не случилось бы, не решись она вплести в свою жизнь-игру слишком умного и сильного человека. Она даже не знала, что такие бывают. Будь проклят ты, Кирилл. Осталось только одно: придумать ему достойную месть. Это будет, наверное, теперь ее главным и тягостным занятием, но ведь и его можно украсить и превратить в горькое удовольствие.

Через несколько дней Ксения посмотрела утром на часы, выползла из-под одеяла. В прихожей мельком взглянула на свое отражение в зеркале: пряди грязных, слипшихся волос, бледное, опухшее лицо и мрачный, беспросветный взгляд. Она не подумала даже умыться. Натянула старые рабочие штаны, бесформенные и потертые, грубый свитер и черную дутую куртку с большим капюшоном. Надо идти. Они с Альмой сейчас гуляют.

У Ксении не было ни четкой цели, ни даже оформленной мысли. Ее толкал и тащил инстинкт жертвы, у которой не осталось другого пути, только эта тропинка между побуревшим бурьяном. В ее конце стоит у дуба, спокойно курит и ласково разговаривает со своей собакой ее беспощадный палач. И Ксения плетется, цепляясь за кочки и корни большими резиновыми сапогами, чтобы встать под прицел его глаз с отравленными пулями. Пусть попробует добить. Пусть увидит самого себя в роли убийцы. Пусть попробует с этим жить. А если у него это не выйдет… Тогда держись, сволочь. Вся жизненная сила Ксении, вся ее любовь к себе станут орудием, которое подожжет не только сухую траву под его ногами. Оно спалит весь его кондовый порядок с этой несчастной собакой, с тупой женой, которая в любой ситуации способна лишь хлопать бессмысленными глазами. Этот подарочный мужик просто никогда не встречал ни такой ненависти, ни такого врага, как Ксения.