Осень сердца

Барнетт заложил руки за спину и, покачиваясь с пятки на мысок и обратно, произнес:

— Буду думать.

— Хорошо, сэр, — тихо ответил Харкен. — Тогда мне лучше вернуться на кухню.

Повернувшись, он направился к двери кабинета, чувствуя обжигающий взгляд Барнетта, понимая, что тот прекрасно понял его и оценил всего вместе с потрохами. Еще Харкен ощутил всю силу одержимого стремления Барнетта быть лучшим во всем, за что он ни брался. Мисс Лорна сказала, что отец не любил проигрывать. Что ж, это было очевидным. Йенс подумал: если бы вдруг ему доверили построить эту яхту, и она была бы такой быстроходной, как он и предполагал, и Гидеон Барнетт стал бы победителем, то как, интересно, он отплатил бы ему за это?

Он выбрал самый короткий путь на кухню, отметив, что дверь в комнату мисс Лорны закрыта. На кухне все сидели за столом и пили мятный чай с тортом. Как только появился Харкен, они вскочили и наперебой стали задавать вопросы:

— Ну и что он сказал? Так он даст тебе шанс построить яхту? А ты зашел к нему в кабинет-то? Ну и на что же похож его кабинет?

— Тихо, тихо! — Харкен поднял обе руки, пытаясь унять общее волнение. — Он только сказал, что будет думать, и все.

Все разочарованно молчали.

— Я сам предложил ему подумать, — дипломатично пояснил Йенс.

— А какой у него кабинет? — спросила Раби. Пока он описывал его, дверь в кухню из подсобки открылась, и в комнату вошла мисс Лорна.

— Ну и что же он сказал, Харкен? — с ходу начала она, едва переводя дух.

Она пересекла кухню и встала среди прислуги возле рабочего стола так, будто она работала с ними целый день. Глаза ее блестели, щеки разрумянились от беготни по лестницам, а губы в волнении приоткрылись.

— Он спросил, смогу ли я построить быстроходную яхту, и я сказал — да. Затем он попросил меня начертить проект на бумаге, и, когда я сделал набросок, он посмотрел и сказал, что подумает.

— И все? — Ее волнение улеглось, уступив место разочарованию. — Ну, он такой несговорчивый! — Она махнула рукой. — А вы пытались убедить его?

— Я сделал все, что сумел. Не могу же я за него решать.

— Никто не может. Мой отец непоколебим, если ему что-то запало в голову. Ну что ж, ладно… — вздохнула она.

В комнате стало тихо и несколько напряженно. Никто из прислуги толком не знал, как реагировать на присутствие одного из членов господской семьи на кухне.

Наконец миссис Шмитт пришло в голову предложить:

— У нас есть холодный мятный чай, мисс, и торт. Не хотите ли перекусить?

Лорна взглянула на стол и живо откликнулась;

— О, с удовольствием.

— Раби, дай стакан. Колин, пойди принеси еще мятного чая. Глиннис, достань поднос. Харкен, наколи льда для мисс Лорны.

Все забегали, выполняя приказы, оставив Лорну одну около стола наблюдать за происходящим. Глиннис вернулась из буфетной с тарелкой с золотым ободком и серебряным подносом. Вторая горничная Полин захлопотала над чаем. Йенс Харкен наколол кусочков льда, и Лорна видела, как маленькие осколки, точно алмазы, рассыпались на полу. Миссис Шмитт заботливо расставляла все на чайном подносе как вдруг увидела, что Лорна все еще стоит в ожидании.

— Я могу послать Эрнесту к вам в комнату, мисс, или накрыть на веранде, как вы пожелаете.

Лорна взглянула на Харкена, затем на стол и спросила:

— А можно здесь?

— Прямо здесь, мисс?

— Ну да. Вы ведь все еще сидите за столом. Я могу присоединиться к вам?

Миссис Шмитт, скрывая изумление, ответила:

— Ну, если вы хотите, мисс, то конечно.

И Лорна села.

Миссис Шмитт принесла поднос с полным столовым набором: тарелка с золотым ободком, серебряная вилка с длинной ручкой, хрустальный бокал — все это она поставила на стол, уставленный приборами, которыми пользовалась прислуга для обычного чаепития, — толстыми белыми тарелками, стеклянными стаканами и казенными вилками, воткнутыми в нетронутые куски торта. В центре стола стояли кувшин с холодным чаем, солонка, высокая подставка для ножей, уксус и огурцы, которые нужно было порезать на ужин.

В комнате воцарилось молчание.

Лорна не спеша взяла вилку, видя, что все молча наблюдают за ней, застыв на своих стульях, отрезала себе кусок торта и замерла, чувствуя себя не в своей тарелке. Она подняла глаза и послала Харкену. молчаливый призыв поддержать ее.

— Ну! — Йенс удовлетворенно потер руки. — Я тоже хочу торта и немного чаю, миссис Шмитт.

Он пододвинул стул ближе к Лорне и сел на него верхом на ковбойский манер.

— Вот тебе кусок торта, — ответила кухарка, и все вслед за Харкеном потянулись за тортом и чаем, отчего комната сразу ожила.

Раби подала Пенсу чай и спросила:

— Может быть, ты хочешь немного льда?

— Да, это было бы здорово. — Он наполнил все стаканы, и тут же все разобрали себе по одному, а Харкен продолжал болтать.

— Так, а как чувствует себя отец Честера? Кто-нибудь слышал?

— Ему немного лучше. Честер говорит, что к нему вернулся аппетит.

— А как ваша мама, миссис Шмитт? Мне казалось, что вы собираетесь навестить ее в воскресенье?