Осень (СИ)

Фонарик уже садился и так, а поспать по-настоящему хотелось просто ужасно.

— Послушай. Я не буду показывать тебе фокусов, но если ты хотя бы двинешься в мою сторону или в сторону выхода, я выстрелю. Попытаешься снять ремни — я выстрелю.

Отзвуки голоса еще болтались в между камнями, а Рей уже поняла, что Сорью ей поверила. Наверное потому, что Аянами постаралась красиво выделить каждое слово. Прислоняясь к камню и сдвигая «Ружье» так, чтобы было удобно шее, она услышала:

— Тварь нулячая.

Рей поймала себя на мысли, что уже жалеет о решении взять «языка».

— Если тебе так проще, считай, что я йокай.

3: Первый снег

— Нет, — сказала Аска.

Спину ломило от многочасового сидения, вокруг угольным мраком простиралась тьма, и там, в этой тьме, блуждали тени. Они задавали вопросы, но ответов не слушали, потому что им было важно одно: чтобы Сорью Аска Ленгли пошла под трибунал.

— Почему вы ушли с маршрута?

«Маршрут был проложен для дебилов и перестраховщиков, ведь Ева способна…»

— Почему вы не последовали за ведущим?

«Потому что он папенькин сыночек! Какой из него ведущий?»

— Почему?..

— Почему?..

— Зачем?..

Аска сцепляла зубы, слушая очередной вопрос, и понимала: все, что она скажет, будет использовано против нее. Хотя бы потому, что она сама старательно себя похоронила. Вырыла себе яму, приготовила простое солдатское надгробие и…

— Я думаю, мы можем обсудить наказание, господа.

«Какой знакомый голос», — подумала Аска. Один из сгустков тьмы приблизился и разделился на два силуэта — побольше и поменьше. Говорил тот, что выше. И говорил голосом командующего Икари.

— В сложившейся ситуации решение должно быть подобающим. Предлагаю отдать капитана повстанцам.

— Что?! Нет!

Меньший силуэт приблизился и стал Синдзи. Бледное лицо парня словно подсветило вспышкой.

— Как ты могла, Аска? — спросил ее напарник, и из его глаз на щеки потекли струйки крови.

— Нет, я!..

— Как ты могла?

Аска открыла глаза. Вокруг был все тот же мрак, что и во сне, так же адски болела спина, а в голове набатом гремело проклятое «как ты могла». Она прикусила губу: «Я в плену. Меня сбили». Медленно возвращалось ощущение затекших рук, ног, в горле першило — то ли от сухости, то ли сказалась прогулка под дождем.

Память о марш-броске вглубь отчужденных территорий вернулась вся и сразу, и Сорью мысленно отвесила себе оплеуху.

«Идиотка. Тупица. Скакать за вертикалкой. Переть и ругаться на эту красноглазую дрянь. Хорошо хоть я пристрелить себя не требовала…» Аска задумалась, вспоминая: «Или все же требовала?» Мысли были ленивыми и отдавали усталостью, но она, упрямо вглядываясь в темноту пещеры, сгоняла их в кучу. Вердикт своему поведению накануне она вынесла быстро, и звучал он однозначно: идиотизм. Какая-то часть разума требовала признать смягчающие обстоятельства, вроде жалкой аварии Евы и попадания под ничтожный выброс частиц Ангела, но Сорью эту либеральщину решительно отмела. Она не любила делать себе поблажки и сетовать на мир. «Я же не Синдзи, в конце концов». Вспомнив о пареньке, Аска невольно вздрогнула: страшные кровавые слезы из сна очень живо встали перед глазами. Рыжая понимала, что плакаться этот Икари еще какой мастер, но сейчас ему, должно быть, очень плохо.

«Хах, без меня-то. Еще бы».

База. Аска хорошо понимала, что там ее ждет военно-полевой суд: многомиллиардная машина свалилась, как-никак, по ее вине. Она вспомнила, как кололись в разуме образы умирающей Евы, и на слепые в темноте глаза навернулись слезы.

Аска очень любила свою машину.

Пошмыгав носом, рыжая быстренько расставила нужные акценты: она совершила тактическую ошибку, не предположив наличие у противника оружия класса «А». Еще нарушен протокол полетов и проигнорирован ведущий. Вердикт себе капитан вынесла быстро.

«В плен я попала по заслугам».

Аска не особо верила в карму, и уж тем более — в столь быстрое воздаяние, но факт оставался фактом. И в какой-то момент она с ужасом поняла, что плен у повстанцев может оказаться едва ли не лучшей участью, чем позорное возвращение на базу, общий смысл которого ей как раз и приснился.

«Молчать, капитан. Ты попала в беду по своей вине. Ты из нее и выкрутишься».

Пошевелив затекшей шеей, Сорью прикрыла глаза: один черт ничего не видно. Самобичевание окончено, пора браться за ум, решила она и принялась определять приоритеты. «Во-первых, эта Рей». Аска быстренько набросала план, что надо узнать о конвоирше. Как минимум, стоило выяснить, что из басен о возможностях повстанцев правда, и как эта зараза ее сбила. Это было и интересно, и полезно в плане опыта будущих боевых действий. Ну, и для самоуспокоения не помешает: «В самом деле, — думала Аска, — а вдруг это что-то запредельное окажется?».

«Во-вторых». Следовало узнать, куда именно они движутся. Важно было выяснить, сколько времени рядом будет только один человек…

«Стоять. Не человек. Йокай».