Осень (СИ)

«Все воруют, суки, — скользнула ленивая мысль. Лица повстанцев расплывались, и только встрепанная голубая шевелюра йокая выделялась среди массы голов. — Когда она успела снять шлем?»

— Пилот Евы?

Аска очнулась от апатии, услышав удивленный вопрос. К ней подходили двое: конвоирша щурила свои красные глаза в блеклом свете утреннего солнца, а высокая женщина, шагающая с нею, убирала марлевую повязку с лица.

— Ты пилот Евы?

Сорью не ответила: «Вот еще, очень надо. В плену — так в плену». Без маски говорящая оказалась женщиной уже немолодой, властной на вид и явно из ученых. Светлые каштановые волосы непослушно выбивались из-под капюшона, а глаза были очень внимательны: такие глаза не упускают деталей, подумалось Сорью.

И Аска с первой секунды зрительного контакта почувствовала странное раздражение, абсолютно неуместное и глупое. И это раздражение ей что-то напоминало. «Да что ж такое?» — думала Аска, получая неуверенную ничью в дуэли на взглядах. Женщина повернулась к голубоволосой девушке:

— Я хочу первая допросить ее, Рей.

— Да, — кивнула йокай. — Однако командир лагеря…

— Я улажу, — отмахнулась женщина. — Просто отведи ее, пожалуйста, в мою палатку.

«А этой Нулевой ведь нужно куда-то», — мелькнула злорадная мысль, но в следующий момент Аска поймала косой взгляд ученой, и разглядела там слабое отражение своего собственного смятения.

Потом ее бесцеремонно толкнули в плечо, и она, отдирая от себя липкие взгляды безликих повстанцев, пошла вперед. Лагерь был временным и его серьезным укреплением никто не озаботился — воткнули пару постов с пулеметами, выставили какую-то легкобронированную развалюху — вот и вся оборона. Палатки расположили как попало, они соседствовали с рабочими тентами, и Аска мельком увидела весьма странные занятия людей: повстанцы склонялись над грубыми столами-времянками, что-то очищали, складывали, измеряли.

«Черт, да это какой-то научный лагерь!»

Сорью забыла обращать внимание на окружающих. Завидев пленницу, отщепенцы отвлекались и провожали ее внимательными взглядами. Форменный комбинезон NERV стал душным и неуютным.

Все эти люди видели только скупые лычки. И, возможно, волосы — слишком яркие даже после этой ночи.

— Заходи, — распорядилась Рей, поднимая полог палатки. Аска без лишних слов пригнулась и вошла внутрь — в царство полевой лаборатории. Здесь было от чего растеряться: тусклый блеск приборов, их помаргивание, тихое жужжание — весь мирок в тканевом коконе неутомимо работал даже без хозяйки.

Аска вздрогнула, когда центрифуга прекратила гудеть и выдала из тонкую флэшку данных.

— Ее документы, — сказала Рей за спиной, и рыжая поняла, что женщина-ученый уже здесь.

— Спасибо, Рей. И я сообщила Валленвуду, что пилот NERV у меня, не волнуйся.

— Спасибо, Икари-сан.

«Икари?..» Аска развернулась так быстро, что едва не запуталась в собственных ногах. «Икари, черт возьми… Да у нее же его глаза. Или наоборот?» Это было невероятно, это было ужасно, и девушка едва понимала, где она находится.

Перед ней стояла женщина, на фотографию которой молился Синдзи. На снимке она не была такой постаревшей, здесь она не была такой счастливой — но глаза оставались теми же.

— Мы знакомы? — спросила Юй Икари, жестом выпроваживая Рей наружу. В голосе ученого прорезались тревожные нотки сомнения.

Аска молчала, потому что уже собралась: перед ней отщепенец, выдающийся ученый и без пяти минут гений, которую все считают погибшей. Даже влиятельный муж. Даже мямля-сын.

— Сорью? Сорью Аска Ленгли?

Рыжая моргнула: Юй оторвала глаза от документов и теперь, не мигая, смотрела на нее.

«Молчать. Она враг — кем бы она ни была в прошлом. Кем бы. Кем бы?..»

— Ты дочь Кьеко Сорью?

«Мама…»

Аска стиснула зубы: это оказалось хуже, чем пытки — встретить мать своего друга среди врагов, слышать от нее имя собственной матери… А еще — страстно желать заговорить в нарушение всех правил. Дерзить конвою — одно, говорить на допросе — другое.

«Это не допрос. Она же…

Заткнись. Это. Допрос».

Легче легкого — просто убедить себя, что это лишь метод психологического давления. Найти нужного человека, придавить прошлым — да, совпадение, но кто мешает повстанцам воспользоваться совпадением и расколоть ее?

Аска закрылась.

— Я работала с твоей мамой, Аска, помнишь? — сказала Юй, присаживаясь на край загроможденного стола. — Хотя… Ты была такая кроха, когда я к вам заходила. Синдзи болел, а у Кьеко всегда были лекарства.

«Синдзи?..»

Аска затаила дыхание, во все глаза глядя на мать ее боевого товарища. Действительность чертовски не хотела умещаться в голову: слабо получалось представить, что она могла познакомиться с дурачком в детстве. Что их матери были коллегами, менялись редкими препаратами, пили кофе на кухне, а сами они…

«— Ты дурааа-ак! Отдай, я сама починю, я умею! Моя мама — самая умная!

— Хнык. Я не хотел ломать, правда…»

Так могло выглядеть их знакомство. А был — холод ангара, и разбитые в кровь губы ее нового ведущего, которого вытащили из какой-то засраной военной части, в дым разбитой Ангелом. Была обида, был парень, недоуменно вытирающий рот. Были злые слова: