Осень собак

– Мы с тебя не возьмем компенсацию, – ответил трубач. – По всему видно, ты честный человек, а не руховец. Нам уже давно не заказывали играть старый гимн, все боятся. Самим играть – бросить вызов националистам. А по заказу можно – твой вызов, не наш. Раз ты идешь против них, значит, в тебе осталось что-то человеческое. Поэтому спасибо тебе, что позволил расшевелить вонючую киевскую яму. Пусть помнят! Ну, до свидания.

– До свидания, – ответил Николай.

Музыканты повернули к троллейбусной остановке, а Николай подошел к Леониду, выхлебнул остатки пива из бутылки и сказал:

– Как все это противно, аж сердце защемило… – действительно, на душе было муторно. – Смотри, даже музыке на горло наступают. Ужасные времена!

– Да. Но только уже наступили, – поправил его Леонид. – Это тебе не Луганск. К вам еще эта мерзость не дошла в таком количестве, как к нам. Я вчера на вашем вокзале чуть не плакал, слушая, как у вас провожают поезда под марш «Славянки». Так было красиво и торжественно… а сейчас, точнее – с завтрашнего дня попаду я в Киеве под национальный пресс. Буду делать вид, что искренне верю в будущее Украины…

– У нас в Луганске, сколько там живу, помню – под «Прощание славянки» поезда провожают. Но если придут эти… – Николай имел в виду унсовцев, – отменят все, связанное с Россией… и вообще – со славянами. Наступят дикие времена… – снова повторил он.

– Не поддавайтесь им! – горячо заговорил Леонид. – Донбасс – единственная опора в борьбе с национализмом. Я сам украинец. Коренной киевлянин. Но я думаю так – раз природа не предусмотрела государственности Украины, то и не надо над природой издеваться. Мы всегда жили рядом с русскими и сами почти ими стали, и ничего постыдного или плохого я в этом не вижу. И русские… да и никто меня раньше не угнетал, как вдалбливают сейчас всем эту идею в мозги! Чувствовал себя свободным, вольным человеком. А как взяли власть истинные украинцы из Галиции, я перестал чувствовать себя свободным человеком. Надо постоянно доказывать, что ты истинный украинец. Ты, Коля, прав – ужасные времена настали на Украине… – он глубоко вздохнул. – Пойдем ко мне, выпьем по пол-литра и забудем все.

– Не могу. У меня всего четыре дня командировки. Надо многое сделать. Вот сейчас доберусь до института повышения квалификации и начну проводить так называемые деловые встречи. Я ж тебе говорил – много склочных дел надо решить. Так что нет времени.

– Понял! Но ты мне завтра звонишь на работу, как условились, а вечером встретимся у меня. Познакомлю тебя с семьей, отдохнем по-настоящему. Не вздумай отказываться! А то я сам за тобой приеду. Я знаю, где находится твой институт!

– Хорошо. Завтра звоню тебе и встречаемся.

Леониду, видимо, не хотелось расставаться с Николаем, и он предложил:

– Может, доедем сейчас на метро до Крещатика и разойдемся там?

– Нет. Я лучше трамваем. Так удобнее. Ну, Леня, до завтра?

– До завтра. Но ты извини меня за такое киевское приветствие… националисты сейчас сверху нас.

– Знаю Киев. Не извиняйся за него. С этим городом у меня многое связано. Я его любил когда-то… до последнего времени. А сейчас аж… ездить сюда не хочется. Ну, давай, Леонид, до завтра. Ты хороший товарищ.

Леонид торопливо, даже несколько суетливо, протянул ему руку.

– Ты тоже отличный парень. Рад был с тобою познакомиться и готов продолжать знакомство. Согласен? – вопросительно улыбнулся он.

– Договорились. Я хороший человек, ты хороший человек! Значит, мы прекрасные люди, и нам надо дружить, – засмеялся Николай. – Ну, до завтра, а то времени уже много.

– До свидания. Ну, я пошел? – снова спросил он.

– Давай. Завтра встретимся.

Леонид пошел к входу в метро, у дверей обернулся и, прощально махнув Николаю рукой, исчез в толпе, вливающейся в подземное чрево.

2