Осень цвета кофе

– Ты мне его даришь? – удивился оперативник, но потом, посмотрев в умные, блестящие от возбуждения глаза собаки, догадался: – Ты хочешь, чтобы я с тобой поиграл?

– Гав! Гав! – поощрила его догадку Матильда.

Оперативник взял мяч и, размахнувшись, бросил его в сторону заасфальтированной дороги.

Кажется, он не рассчитал силу броска, так как мяч улетел за угол, и оттуда раздался женский вскрик:

– Ой, батюшки!

Аветик схватился за голову и помчался в ту сторону. Правда, болонка его опередила. Когда он вывернулся из-за угла, то увидел женщину, собирающую свёртки, пакеты и пластиковые бутылочки с ряженкой и молоком.

– Простите меня, пожалуйста! – воскликнул оперативник и бросился помогать женщине.

– Вас-то за что? – удивилась она. – Это всё Матильда, – проговорила женщина ворчливым голосом, в котором не было ни капли злости.

– Это я, – признался Аветик.

– Что – вы? – спросила женщина, укладывая в сумку последний свёрток.

– Так неудачно бросил мяч, – уныло вздохнул оперативник.

– Так вы играли с Матильдой? – обрадовалась хозяйка. – А то я волновалась, как она тут одна, моя девочка. Сто раз обещала себе не оставлять её без присмотра. А тут приятельница позвонила, сказала, что вечером в гости приедет, и вот пришлось бежать в магазин. Я подумала, что всё обойдётся.

– Оно бы и обошлось, если бы я не влез со своими услугами Матильде…

– С какими услугами? – удивилась женщина.

– У неё мяч на клумбу залетел, она попросила меня его достать, а потом мы решили поиграть, – Аветик улыбнулся и развёл руками.

– Давайте знакомиться, – решительно заявила хозяйка собаки, – меня зовут…

– Евдокия Филаретовна, – обезоруживающе улыбнулся Аветик.

– Откуда вы знаете? – растерялась Игнатьева и тут же насторожилась: – Вы, собственно, кто?

Григорян достал удостоверение.

– Старший лейтенант Аветик Григорян.

– Вот оно что! – промолвила женщина.

– В том доме, – он кивнул во двор, – произошло убийство.

– Я знаю, – ответила Евдокия Филаретовна.

– Откуда? – на этот раз насторожился Григорян.

– Об этом болтают все кому не лень.

– А вы знали убитого?

– Откуда?! Он же не жил в этом дворе, а говорят, только снимал квартиру у Поповой для встреч с любовницей.

– Что, даже такие подробности известны? – удивился Аветик.

– А вы как думали, – улыбнулась Игнатьева. – Кстати, ведь и сама Калерия Геннадьевна прожила здесь совсем недолго.

– Отчего же?

– Этого я не знаю, – пожала плечами женщина. – Может, не привыкла она одна жить. Ведь к одиночеству тоже привычка требуется, – незаметно для оперативника вздохнула Игнатьева.

– Оно конечно, – не слишком уверенно согласился Григорян.

Сам он втайне от родителей с некоторых пор стал задумываться об отдельном жилье. Например, о съёмной квартире. Но завести об этом разговор с семьёй пока не решался – боялся огорчить мать.

Евдокия Филаретовна, по всей видимости, угадала мысли оперативника и сказала:

– В молодости это называется не одиночеством, а свободой.

– Что? – встрепенулся Аветик.

– Я говорю, – улыбнулась женщина, – когда молодой человек или девушка живет отдельно от родителей, то это свобода, а вот когда на старости лет приходится жить одному – это уже одиночество. Калерии Геннадьевне в этом смысле повезло, у неё есть дети, которые быстро заметили, что отдельное проживание её тяготит, и забрали мать к себе.

– Понял, – проговорил Аветик и спросил о том, зачем, собственно, и пришёл: – Евдокия Филаретовна, скажите, пожалуйста, а гражданка Ольга Витальевна Переверзева вам знакома?

– А кто это такая? – удивилась Евдокия Филаретовна.

– Минуточку. – Оперативник достал фотографию девушки и протянул женщине.

– А, эту я знаю, – сказала Игнатьева, – она с Рашидом Каримовым живёт. Но, опять же, говорят, что она его бросила. – Евдокия Филаретовна на мгновение призадумалась и продолжила: – Или он её выгнал.

– А когда вы её в последний раз видели?

– Так сразу и не припомню, но уже недели полторы точно прошло. – Женщина переступила с ноги на ногу и переложила сумку из одной руки в другую.

«Вот осёл, – мысленно обругал себя Аветик, – сумка-то тяжёлая, а я разговоры разговариваю».

– Давайте я подержу, – сказал он и протянул руку.

Игнатьева охотно отдала ему свою сумку. Она и впрямь была нелёгкой.

– Давайте я провожу вас до квартиры, – предложил Григорян.

– А давайте, – согласилась женщина.

Донеся сумку до двери квартиры, оперативник хотел уйти.

– Погоди, сынок, – остановила его Евдокия Филаретовна, – донеси, пожалуйста, до кухни.

Он послушно выполнил её просьбу и собрался уходить.

– Не торопись, иди помой руки, а я пока на стол накрою.

– Что вы! – смутился Аветик.

– Возражения не принимаются, – твёрдо заявила Игнатьева. – У меня знаешь какая куриная лапша, ты язык проглотишь.

– Ну разве что, – улыбнулся оперативник.

– Ванна через две двери по коридору.

Вскоре они уже сидели за столом и ели куриную лапшу. Хозяйка не обманула, лапша и впрямь была такой вкусной, что Аветику захотелось попросить добавки, но он постеснялся.

Хозяйка сама догадалась и щедро добавила ему ещё два половника и положила большую куриную ножку.