Осень цвета кофе

– Заходи!

И он героически шагнул вперёд. Она провела его в небольшую уютную комнату с весёленькими обоями и светло-жёлтыми занавесками.

– Садись! – велела она ему и чуть ли не толкнула оперативника на диван, обтянутый чехлом в тон занавескам, плюхнулась рядом с ним: – А теперь признавайся!

– В чём? – ошалело выдохнул Григорян.

– Рашид на меня телегу накатал?! Заявил, что я воровка?

– Нет, – поспешил разуверить её оперативник, – ничего такого он не делал.

– Так как же вы оказались здесь?!

– На автобусе приехал, – честно признался Аветик.

– Издеваешься? – спросила она.

– Ни в коем разе! – заверил он её. – Но для удобства давайте перейдём на «вы».

– Это ещё почему? – ощетинилась она.

– Потому что я не ваш приятель, а официальное лицо.

– Лицо, – проворчала она, потом добавила: – Надо сказать, что лицо очень даже симпатичное, можно даже сказать, красивое.

– Гражданка Переверзева! – рявкнул оперативник, которому уже надоело пререкаться с девицей, которая произвела на него не лучшее впечатление.

– О! – воскликнула она. – Он ещё и рычать умеет.

– За что вы убили гражданина Костюкова?!

– Чего я сделала? – изумилась она.

– Челюсть с пола поднимите, – усмехнулся Аветик, – и отвечайте на вопрос: зачем вы убили Костюкова?

– Какого ещё Костюкова?! Ты чего гонишь?! – закричала она.

– Гоните, – ласково поправил Григорян.

– Гоните, – послушно, как загипнотизированная, повторила она.

– Квартиранта гражданки Калерии Геннадьевны Поповой.

– Не знаю я никакого Костюкова! И Попову не знаю! – взвизгнула девушка.

– Разве? Тогда поясните, почему вы в день убийства вынеслись из подъезда, как цунами, и буквально чуть не сбили двух человек?

– Какого убийства?

– Я же уже вам сказал – гражданина Костюкова.

– А я уже сказала, что никакого Костюкова не знаю! И из подъезда я не выбегала, а вышла нормальным шагом.

– Вас видели два свидетеля!

– Когда?

– Десятого сентября.

– Фи! Десятого сентября я и близко к тому дому не подходила! Как мы разругались с Рашидом полторы недели назад, так я и дорогу туда забыла.

– Вы уверены?

– Ещё бы!

– А где вы были десятого сентября?

– Днём на работе! Вечером с подругами в Филармонию ходили.

– Имена, фамилии подруг и место вашей работы.

– Да, пожалуйста, – фыркнула она и продиктовала ему без запинки всё, что он просил.

Аветик посмотрел на девушку оценивающе.

– Чего смотрите, товарищ полицейский? На мне узоров нет!

– Это точно, – отозвался он и поднялся с дивана.

– Вы куда? – вскочила Ольга Переверзева за ним следом.

– Алиби ваше проверять!

– А! Проверяйте. А этому жлобу скажите, что верну я ему всё до копеечки!

– Какому жлобу? – не сразу уловил её мысль думающий о другом оперативник.

– Как какому?! – всплеснула она руками. – Рашиду, конечно.

– Хорошо, передам. Думаю, что это его успокоит.

– Ну ещё бы! – фыркнула она язвительно. – Он за копейку готов любимую девушку удушить.

– Послушайте, Ольга Витальевна, не могли бы вы мне дать одну из своих фотографий?

– Понравилась, что ли? – кокетливо подбоченилась она.

– Очень! – заверил её оперативник.

Она принесла ворох фотографий.

– Вот, выбирай, ещё не успела по альбомам рассовать.

Он ловко выудил ту, на которой улыбающаяся девушка стояла в синей ветровке. Волосы её развевал ветер.

– У тебя есть вкус, – одобрила она.

– Спасибо. До свидания.

– Приходи ещё, как соскучишься, – напутствовала она его, забыв о том, что он официальное лицо и обращаться к нему следует на «вы».

И когда он уже открыл дверь, Ольга окрикнула его:

– Подожди-ка.

Он нехотя обернулся и устремил на неё вопросительный взгляд.

– Я вспомнила! – Девушка радостно шлёпнула себя ладонью по лбу. – Ведь точно! В тот день, когда я ушла от Рашида, меня видели двое, как ты и говорил!

Аветик повернулся теперь всем корпусом:

– Двое мужчин?

– Почему это мужчин? – удивилась девушка. – Это были женщины! Вернее, болонка и её хозяйка.

– Матильда? – упавшим голосом спросил Григорян.

– Может, и Матильда, – отозвалась потерявшая к нему интерес Переверзева и махнула рукой: – Ладно уж, иди.

Аветик, оказавшись на лестничной площадке, облегчённо перевёл дух и припустил бегом вниз по лестнице. О Каримове он подумал, что тот легко отделался.

С автобусной остановки оперативник позвонил следователю и, когда тот проговорил: «Слушаю, Аветик», Григорян доложил:

– Поговорил я с Переверзевой. Она утверждает, что десятого сентября и близко не подходила к интересующему нас дому.

– Мало что она говорит, – буркнул Наполеонов.

– Ольга Витальевна утверждает, что в тот день, когда она вышла из подъезда после ссоры с Каримовым, её видели целых два свидетеля. – При слове «два» Аветик невольно улыбнулся, благо следователь Наполеонов видеть его не мог.

А Наполеонов зацепился именно за это слово, вызвавшее улыбку у оперативника:

– Видишь, как оно выходит! Два свидетеля её видели!

– Ну да, соседка по двору Евдокия Филаретовна Игнатьева из дома напротив и её болонка Матильда.

– Тьфу! – выругался следователь. – Опять эта болонка! А кто второй свидетель?

– Так Матильда же! Но это не я сказал, а Переверзева, – быстро добавил оперативник.

– Она что, умом тронулась?

– Я бы так не сказал, – задумчиво проговорил Аветик.