Осень в Кёнигсберге (СИ)

К тому времени уже успела получить гражданство (мать окончательно смирилась с моим желанием жить в России), так что летом, на каникулах, я без проблем устроилась в детский сад воспитателем, чтобы не чувствовать себя дармоедкой, и на заработанные деньги подарила свекрови телефон.

Помирились.

(или, как всегда, просто нарисовалась видимость «добросердечных» отношений)

Но стоило ли это ревностных усилий? Стоило ли того?

… все становилось только хуже. Жизнь катилась с горки, разбиваясь о кочки на пути вдребезги.

…

Помню, как зазвенел его мобильный.

Короткий взгляд на дисплей и принял вызов. Машинально повернулся ко мне спиной и спешно пошагал на вход (из комнаты). Заговорил, затараторил.

До моего слуха донесся девичий голос.

Торопливо подскочила со стула, шаг вдогонку.

«Завтра заезжай за мной, как обычно», — донеслось из трубки…

В глазах аж помутнело.

Сходу бросаюсь к двери — и в лес.

Пятьдесят метров пролетела, как три шага, а дальше дело техники — скрылась в деревьях, потерялась в заботливой темени безмолвного, вечнозеленого друга.

Не догнал…

Слезы лились по щекам, жадно пытаясь убежать от разгорающегося внутри пожара. Кошка скребла изнутри и снаружи, раздирая на кусочки. Обида, сплетаясь с болью и ненавистью, рьяно выжигала кислотой дыру в душе, нервно комкая сердце. Никакие объяснения самой себе и отговорки не могли все исправить, убедить, привести в чувства.

Каждому оправданию сразу эхом повторялись жуткие слова и рисовались болезненные картины…

Упасть на мягкий, холодный, мокрый мох, прижаться спиной к стволу дерева и дико, отчаянно зареветь на всю глотку.

«Предатель!»…

… «Предатель!»

«Сука… предатель»

Не знаю, не помню, сколько тогда прошло времени, прежде чем смогла собраться с силами, с духом. Как выбрела наощупь домой.

Помню, только как поставила ультиматум, яростно сверля взглядом его серые глаза.

— Если хочешь, чтобы я осталась — дай с ней поговорю!

— Злата, солнышко, — попытался обнять; вырываюсь, визжу, кричу, нервно трясясь от злости и боли. — Это просто коллега! Нам просто по пути ехать!

— Давай мобильный, или это — конец!

Нырнул в карман, достал телефон и, секунду помешкав, протянул мне.

— Ира.

Выхватила, выдрала из его руки аппарат и нервно начала тыкать по кнопкам.

Ждал, молча, ждал, наблюдая за каждым моим движением, следя за каждой эмоцией…

— Здравствуйте, я — Лешина жена, и мне не нравится то, что вы ему звоните и назначаете встречи!

— Да, да. Я вас понимаю, — нервно, торопко заговорила та, едва пришла в себя после моей нападки, — … сама была замужем. Больше звонить не буду.

… говорил, что больше ее не подвозил.

Счастлива? Счастлива! Конечно, счастлива… была.

Была.

* * *

Все это резко, в тот, черный день, оказалось прошлым.

Наступила очередная «осень» — и жизнь отвесила вторую оплеуху…

— Ты — хорошая жена, но мне с тобой скучно.

Пытался то ли оправдаться, то ли еще глубже загнать нож в сердце.

И так, раздавленная депрессией, осознанием того, что нужно что-то менять, что-то решать в этой жизни, что деньги сами не вырастут, и их нужно зарабатывать, я едва дышала.

И пусть люблю юриспруденцию, пусть она давалась мне легко, с каждым днем все больше понимала, что это не мое. Ведь ради того, чтобы данной профессиейдостойнозарабатывать, чего-то нормального достигнуть, нужно иметь твердый, холодный, расчетливый, лицемерный характер.

А меняться я не хотела…

Очередные проблемы дома у матери и отчима, болезнь бабули (приступ инфаркта) — всё это вынудило занять денег у Алеши и свекрови.

Странное реверс-дежавю, не имеющее в себе повтора: когда мой отчим помогал Алексею покупать машину, все было так, словно и нужно, естественно, без обязательств. А когда вопрос выросс другой стороны, ко мне пришло великое прозрение…

И во всем этом потоке страха, переживаний и безвыходности, я стала еще больше угасать.

И тут ты… открываешь дверь, неспешные, врастяжку, полные сомнений и нервозности, шаги в комнату. Застыл на мгновение, взгляд на меня, не касаясь глаз.

— Я от тебя ухожу.

… не верю, отрицаю, пропускаю мимо ушей. И пусть поддаюсь на игру, веду разговор, не понимаю, что всё уже решено… и кончено.

— И с чего так вдруг? Тебя что-то не устраивает?

— Нет. Просто…

— Просто что?

— Злата. Давай не будем, — раздраженно скривился.

— Что не будем? Леша! Как это не будем?

— Зачем весь этот крик? Эти разборки? Давай расстанемся, как нормальные люди.

(болезненная пауза)

— Я, просто, хочу понять, что сделала не так.

— Ты здесь непричем… Ты — хорошая жена, но

… мне с тобой скучно.

(оцепенела; слова застряли в горле, так и не коснувшись языка;

тягучие мгновения — отойти от шока)

— Скучно?

(едва слышно повторила;

внутри обида вдруг взорвалась бурлящей кислотой злости)

Скучно?!! Да?!!

(руки нервно сжались в кулаки, и готова была зубами вцепиться в ублюдка)

— Да, Злата! Да! Скучно!

Прошла любовь, завяли помидоры.

Удар в сердце…

В глазах потемнело. Замерла, не дыша.

Заезженная фраза ужалила больнее пощечины.

Неужели… за все то время, что прожили вместе, в такой момент я недостойна искренности, чувственности? Правды.