Осеннее преступление

– Что это, ветка хрустнула? – встревоженно спросила она.

Бруно поднялся и некоторое время высматривал что-то среди деревьев.

– Косуля, – сказал он. – Или олень.

Карина, кажется, успокоилась и снова положила голову Алексу на грудь. Бруно сел на подстилку, на этот раз ближе к Мари. Смущенно улыбнулся, встретив ее взгляд. Мари подумала, что следовало бы, наверное, пресечь это сближение. Но она опьянела и сегодня вечером позволит себе и пить вино, и принимать его восхищение. Всего через несколько недель они с Симоном будут жить в квартире в центре Лунда. Она уже устроила себе частичную занятость – работу в штаб-квартире партии в Мальмё. Ей, конечно, помогло, что она дочь Бенгта Андерсона, но она не собиралась испытывать угрызения совести по этому поводу. План совершенно прозрачный: стенографировать на собраниях и варить кофе те несколько лет, что она будет грызть гранит науки. Сдать выпускные экзамены и стать новым именем с правильными партийными связями и родословной. Пару лет набираться ума-разума, участвуя в местной политической жизни, а потом, как раз к 2000 году, двинуться в риксдаг. Как заманчиво звучит: начало двухтысячных. Не какие-нибудь унылые девяностые, а – двухтысячные. Будущее.

Симон заиграл что-то другое, тихонько подпевая на припеве. Когда Симон брал в руки гитару, общее настроение как-то менялось. Они взрослели, и по мере их взросления это становилось все более очевидным.

– А вы думали, – сказала Карина, прервав размышления Мари, – что сегодня вечером мы, может быть, в последний раз вместе?

– Ключевое слово – “может быть”, – сказал Симон, не переставая играть. – Я собираюсь влезть в спальник, не раздеваясь. Вы знаете, как я отношусь к палаткам.

– Я не это имела в виду. – Карина затянулась.

– А что ты имела в виду, детка? – Алекс потянулся за сигаретой, но Карина сделала вид, что не поняла его жеста.

– Что мы тут сидим, может быть, вообще в последний раз, – грустно проговорила она. – Алексу через две недели лоб забреют.

– Это называется – проходить военную службу, – перебил он, но Карина пропустила его слова мимо ушей.

– А Мари и Симон уедут в Лунд.

– В следующий вторник, – подтвердила Мари. – Кстати, Симон, ты все еще не подписал контракт на квартиру.

Симон промолчал, и Мари разозлилась. Вот всегда он так – вечно опаздывает, вечно тянет до последнего.

– Найти общежитие студенту в Лунде почти невозможно, – раздраженно сказала она. – А квартиру еще труднее. Папа на столько рычагов нажал, чтобы нам эту устроить. – Мари повернулась к Симону, чтобы он уж точно услышал. – И смотри не напутай ничего. Завтра я к тебе заеду, и мы со всем разберемся, ладно?

– Угу, – промычал Симон, не отрывая взгляда от струн.

Мари выпила еще вина, обнаружила, что стаканчик пуст, и потянулась за бутылкой.

– Вы трое в любом случае уедете, – продолжила Карина. – Останемся только я, Бруно и осточертевший Неданос. Жопа мира.

– Ну и что? – запротестовал Бруно. – У меня есть планы. У тебя ведь тоже?

– Ну, – буркнула Карина.

– Планы? Какие у тебя планы, детка? – Алекс как будто развеселился. Карина глубоко затянулась.

– Никуда не поступлю, буду работать официанткой на Ибице, да хоть au pair, если найду место. Что угодно, лишь бы убраться подальше отсюда.

– Детка, – сказал Алекс, – мы же уже все обсудили. Пока я в армии, ты берешь полную занятость в доме престарелых. Если все будет нормально, мы следующим летом смотаемся на Крит, если это не пойдет вразрез с моим графиком соревнований.

– Или я уберусь отсюда без тебя. Хоть сейчас. От Оке и мамы, от твоих родителей, от всех, кто косо на меня смотрит. На хрен эту дыру, где самое главное – быть как все.

– Да, детка, конечно… – Алекс снисходительно погладил Карину по волосам, но она оттолкнула его руку. И вдруг выпрямилась.

– Слышали?

– Что? – спросили Мари и Бруно почти хором. Гитара Симона стихла.

– Что на этот раз? – рассмеялся Алекс. – Опять олень-людоед?

– Ш-ш! – Карина встала и стала всматриваться в направлении разворотного круга.

Там, среди деревьев, прыгала, приближаясь, одна-единственная фара, за светом тянулся глухой рокот мотора. Этот звук почему-то заставил Мари вздрогнуть.

Глава 7 Осень 2017 года

Первый день, который Анна провела в полицейской форме, пришелся на 25 июня 1994 года. Она до сих пор помнила, как нервничала, как зудела кожа под воротничком рубашки, как непривычно давил на бедра пояс с кобурой. Как она поняла, что все остальные на планерке знают друг друга вдоль и поперек. Знают чужие сильные и слабые стороны, знают, что нужно, чтобы работать вместе. Все, кроме нее.

Сегодня Анна не сидела молча позади всех; сегодня она стояла перед коллегами, и все взгляды были направлены на нее. Но чувствовала она примерно то же, что и в свой первый день. Общим счетом двадцать шесть человек – вот и весь штат. Анна в отличие от Хокана не была прирожденным руководителем. Ее сильная сторона – умение слушать, а не говорить, поэтому свою речь она репетировала несколько недель.