Осеннее преступление

Анна поняла, что сказала что-то не то. Но что именно?

– Ну, я просто подумала. – Она обернулась к Мореллю. – Вы столько знали о доме, а А-алекс. – Простите, если я наступила на больную мозоль.

– Ничего страшного. – Лицо у Морелля смягчилось. Он наклонился и понизил голос.

– Гораздо хуже, что у Элисабет Видье зуб на нашу семью.

Он выпрямился и посмотрел через ее плечо на Алекса. Подергал себя за бородку.

– Старая история. Понимаете, когда мой родственник продал Табор Видье, он сохранил за собой право охотиться на холмах. Между ним и отцом Элисабет существовал договор, нечто вроде компенсации – Табор продали чуть не за бесценок. Со временем я и мои кузены унаследовали договор, и Элисабет была с этим вполне согласна. В Энглаберге полно других охотничьих угодий.

Он снова поскреб бороду.

– Но как-то осенью, в конце восьмидесятых, моему двоюродному брату случилось подстрелить оленя, который добрел до Табора, а потом еще лежал во дворике и кричал. Мы постарались изловить его побыстрее, но, к сожалению, Карл-Юхан случайно все видел. Выбежал во дворик, поднял крик, расплакался. Совершенно вышел из себя. Нам даже пришлось позвонить Бруру Клейну. – Морелль почесался в третий раз. Экзема сегодня была заметнее, еще краснее. – Карл-Юхан всегда был таким трепетным. Типичный горожанин, который обожает рисовать природу, но понятия не имеет, как она устроена. Охота есть охота, всякое случается. – Он покачал головой. – Как бы то ни было, Клейн зачем-то привез с собой Элисабет, хотя мы упрашивали его этого не делать. Когда они заталкивали Карла-Юхана в машину, он трясся как осиновый лист и ни на что не реагировал. Я пытался извиняться, но Элисабет и слышать ничего не хотела. Напустилась на меня на глазах у всей охотничьей группы. Такие слова произносила – я их и повторять не хочу.

Морелль снова покачал головой. Краем глаза Анна увидела, что Алекс уже закончил с жалюзи и теперь стоял, повернувшись к отцу спиной, но явно прислушиваясь к разговору.

– Через два дня из юридического бюро Гуннарсона пришло письмо. Договор об охоте расторгается, причем немедленно. После этого мы с Элисабет Видье раззнакомились окончательно, и она, к сожалению, перенесла плохое отношение на следующее поколение. – Он махнул на Алекса, который снова сосредоточился на окне. – Кстати, вы с ней уже виделись?

Вопрос прозвучал как бы между прочим, но Анна мгновенно уверилась, что он-то и был целью всего рассказа.

– Нет, только с ее семейным юристом, ну и с Клейном.

– Ясно. – Морелль кивнул, на лице выразилось некоторое облегчение. – Брур Клейн неплохой. Энглаберга вообще существует только благодаря ему. Он взял на себя управление хозяйством, когда Карл-Юхан довел усадьбу чуть не до разорения.

Он помолчал, как будто обдумывая сказанное, и покосился на Алекса.

– Анна, Элисабет Видье захочет навестить вас, – тихо сказал он. – Захочет вытащить на свет божий одну старую историю. Трагический случай. Ее парнишка, Симон…

Прежде чем Морелль успел еще что-нибудь сказать, окно с громким стуком закрылось. Анна вздрогнула и с любопытством подняла голову.

– Ну вот. – Алекс сунул отвертку в карман, поднял жалюзи, которые теперь ходили, как положено, и повернулся к отцу. – Покажешь, что тут еще надо починить?

Анна постояла, глядя, как отец и сын уходят по коридору. Со спины они телосложением и манерой двигаться казались почти одинаковыми. Прежде чем свернуть направо, перед самой лестницей, Александер обернулся и посмотрел на Анну. Чуть улыбнулся, отчего у Анны поднялось настроение. Он тебе понравился, констатировал Хокан без признаков ревности в голосе. Анна буркнула ему “заткнись” и снова взялась за рапорты, но чувство, посетившее ее вчера во время обеда, очень скоро вернулось.

Как будто рядом с Анной что-то происходит – что-то, чего она пока не может понять.

Глава 10 28 августа 1990 года

Карина затянулась глубоко и длинно, как показал ей Джо. Она чувствовала на себе его взгляд. Джо придвинулся так близко, что их тела касались друг друга. Нравится ей это или нет? Джо симпатичный, не отнимешь. К тому же на несколько лет старше Алекса, более зрелый. И умнее, кстати. Алекс не понял, что Джо издевается над ним. Что “альфа-самец” – это ирония, а не прикольное прозвище.

Больше всего ей хотелось избежать этого приключения, избежать пререканий с Алексом, не лежать в отсыревшей палатке, слушая якобы увлекательные разговоры, кто там что себе напланировал. Планы были у всех, кроме нее и бедняги Бруно. Но даже при том, что Алекс откровенно пускает слюни по поводу этой лахудры, сестрицы Джо, незваные гости – во всяком случае пока – изрядно оживляли вечер.

По кругу пошел второй косяк, воодушевление вокруг костра нарастало. Мари – явно под кайфом – во весь голос и довольно фальшиво пела:

– Ooh, baby, baby it’s a wild world[18]…