Осеннее таинство

– Как соседские гуси по огороду Вите Брюхена. А в трактире только и говорят, что об носе твоем.

Сигурт угрожающе прищурился.

– Кто говорит? – спросил он и так резко поднялся со скамейки, что чуть не опрокинул пузом стол. Ну-ка!

– Не помню. Кажется, Йорген с фермы Кеннета, – ответил Вилли, едва сдерживая смех.

– Тьфу, так и знал, – прорычал Сигурт и треснул кулаком по столу, – вечно на людей наговаривает этот бродяга Йорген. А не думал ли ты, Вилли, что устал я? То крышу почини, то тебя, прохвоста, уму разуму учи. Нервы в голове размотались, что обратно не смотать!

Сигурт схватил со стола уцелевшую после обеда виноградинку и запустил в садовника, который проходил мимо беседки и тащил за собой обрубленный ствол яблони. Тот обернулся, погрозил кулаком, после плюнул в сердцах и поволок дерево дальше.

– Это как еще понимать? – сквозь смех спросил Вилли, – чего ты концерты опять устраиваешь?

– Знаешь, чего я думал, пока жука этого проклятого разглядывал? – решительно спросил Сигурт.

– Чего?

– Плавает себе это создание дьявольское и забот не знает, а нам – человеческому брату – не отдохнуть и не вздохнуть спокойно. Только и знаем, что работать. А сколько, по-твоему, человек работы может вынести, пока кости в пыль не сотрет?

– Сколько, сколько… – задумался Вилли, – и ты от жука не отставай, иди до озера и плавай сколько влезет. Тоже мне забота.

– На озеро хоть каждый день могу ходить, а мне особое расслабление требуется. Отпуск мне нужен!

– Это еще что за явление? – не выдержал Вилли и рассмеялся, – чего ты опять выдумал?

– Ну, – протянул Сигурт и кисло улыбнулся, – темный ты как угольная шахта, где дружок мой Понтус чуть под завалами не сгинул. Каждому отпуск положен, кто трудится, не жалея сил… Да что с тобой говорить раз законов королевских не знаешь. Этак тебя простака по-всякому облапошить можно.

– Уж не тебе беззаконнику деревенскому законы выдумывать.

– Опять не верит! Отдых это, если по-другому. Отпускают тебя на все четыре стороны, и иди куда глаза глядят, да только как срок выйдет, чтоб потом обратно вернулся.

– А сейчас, чем тебе не отдых?

– То обед, – развел руками Сигурт, – а отпуск аж на две недели дается.

– Так какая тогда разница, раз ты и так неделями прохлаждаешься как тюлень на берегу? Куда уж тебе еще отдыхать? Только во вред пойдет.

– А такая разница, что не положено оно тебе, оттого что ты молодой еще и глупый что твое полено! – вскипел Сигурт и выскочил из беседки.

Вилли посмотрел ему вслед и, убедившись, что тот ушел, вернулся к книге.

* * *

«А винцо-то, у него, будто ангел разливал!» – поговаривали местные выпивохи всякий раз, как починали бутылочку с винодельни Юхи Хансена. На весь кантон славился этот мастер. Детство его прошло далеко отсюда: в фамильном имении, где веселые застолья и шумные гуляния с танцами не прекращались ни на день. Гости появлялись так часто и пили так много, отчего маленькому Юхи казалось, что все они непременно объелись пересоленой картошки и никак не могли напиться. На радость ненасытных гостей, на кухне с утра до вечера что-нибудь готовилось наливалось и булькало; а в прохладных погребах, укрывшись в чарующем полумраке, ютились несчетные ряды дубовых бочонков. Внутри тех пузатых хранителей плескался сбродивший сок винограда, готовый утолить жажду самого капризного любителя изысканного градуса.

Со временем Юхи проникся нежнейшей симпатией к тем самым бочонками и в конце концов свернул на путь винодела. Много лет прошло с тех пор, как он перебрался в Вуле, но как многие подмечали, почти не изменился: все так же невысок ростом, добр лицом и широк душой. Только некогда густая шевелюра поредела и поседела, да одежду он стал носить чуть просторней. Одевался он всегда неброско, но практично. Осенью носил черные брюки с начесом, вязаный свитер в клетку, сапоги до колен и неизменные подтяжки, одна из которых то и дело слетала с плеча.

Юхи любил людей и дверь держал открытой для каждого. Редко кто видел, как он сердится, но если оно и случалось, то всегда за дело. Работал он много, но отдыхал мало, а на обед и вовсе тратил не больше минут двадцати. Минуты те по обыкновению проводил в своем кабинете, на втором этаже винодельни. Любил слегка вздремнуть на мягком кресле или поразмышлять, глядя в окно на виноградные террасы; тайком от жены выпить бокальчик белого и повздыхать любуясь, как плавают рыбацкие лодки по бескрайним водам Хрустального Озера; и как выглядывают из тумана Аливийские горы, что охраняли его дальние берега.

* * *

В тот день Юхи не изменил своим привычкам. На этот раз он сидел за письменным столом и c мечтательной чуть заметной улыбкой писал двоюродному брату. В то время как он передал бумаге почти все чем хотел с ним поделиться, а в голове вертелись лишь последние слова, в кабинет ввалился Сигурт.