Осенняя любовь. Уютные истории

Три дня любви, и нас уже не спасти,
Спрячем за занавески все то, что нечестно забыть.
Три дня любви, и нас уже не спасти,
Спрячем за занавески все то, что не остановить[11]

.

Внезапно кто-то осторожно взял меня под локоть и повел в противоположную от выхода сторону, в самую гущу танцующих. Я, уставшая от танцев, запротестовала. Мелькали разукрашенные смеющиеся лица, мигали огни, сладко пахло чужими духами. А когда я обнаружила, что мой похититель Йован, внутри будто что-то оборвалось. Этот дурак разрисовал себе лицо салатовой краской, не оставив чистого места. Только белозубая улыбка и светлые волосы выдавали Гарбича.

– Ты Шрек? – спросила я.

– Я герой Джима Керри, – возразил Йован. – Ты что, «Маску» не смотрела?

– Смотрела, – улыбнулась я.

Йован взял мое лицо в ладони и осторожно чмокнул в лоб.

– Привет, – сказал он.

И от его приветствия дыхание перехватило.

– Теперь у тебя осталась краска на лбу, – засмеялся Йован, – салатовое пятно…

Я так рада была его видеть, что просто стояла, задрав голову, и улыбалась как идиотка. И плевать на салатовые пятна на лбу!

Йован умело повел меня в танце. Мне казалось, что я не умею танцевать, но с Гарбичем получилось как-то легко и само собой, и я вдруг подумала, что со стороны мы, наверное, классно смотримся.

В танце мы были так же близки друг к другу, как на занятии по теннису, и мое сердце гремело в такт громким басам. Я испачкала своей щекой белую футболку Йована. Теперь он был в розово-оранжевых пятнах от моих «красочных» румян. Йован взял со своей скулы немного салатовой краски и провел пальцами по моим щекам, сделав камуфляжный раскрас. А я, вспомнив про Лику, пририсовала себе еще и усы. Только не маленькие, а большие, как у гусара. Мой неожиданный поступок вызвал у Йована смех. Мы танцевали, а я думала, почему мы не поддерживаем связь, ведь обменялись номерами телефонов. Первой писать Йовану я не решалась, а Йован, как назло, сам не писал. В универе встретить кого-то, когда учишься на разных факультетах и в разных корпусах, просто нереально. Значит, сама судьба за нас… На дачу у меня больше не было надежды, хоть мы и соседи, я знала от бабушки, что Йован, как и я, дачу не особо жалует. Внезапно, неожиданно для себя, я прокричала Йовану на ухо:

– В эти выходные я буду на даче!

Я смотрела ему в глаза, и сердце громко колотилось. Йован был близко-близко. Я чувствовала запах мятной жвачки и мужского парфюма.

– Я приеду на дачу! – снова громко повторила я. И уже одними губами добавила: – А ты?

Вместо ответа Йован засмеялся и прижал меня к груди. Вдвоем мы просто молча качались, словно под медляк, хотя музыка была по-прежнему быстрой. Но для меня звук замедлился… Мелодия в голове играла тягуче и сладостно. И плевать, что все вокруг прыгали и активно двигались.

Неожиданно кто-то дернул меня за рукав. Я обернулась и увидела смущенную Лику. Подруга громко проговорила:

– Не хочется прерывать вашу идиллию, но тебя ждут у входа!

– Кто? – растерялась я.

Подруга бросила на меня красноречивый взгляд. Тогда я чертыхнулась. Йован, конечно, все понял. Склонился ко мне, и его теплое дыхание защекотало кожу.

– Твой Тарзан тебя вызывает?

– Да! Мне нужно идти…

Лика взяла меня за руку и потащила к выходу. Я оглянулась и виновато пожала плечами. Йован провожал нас взглядом. Напоследок, когда я должна была вот-вот скрыться из виду, он отсалютовал мне на прощание.

Леня ходил из стороны в сторону у входа и нервно оглядывался по сторонам. Заметив нарисованные на наших лицах усы, выразительно посмотрел, как на двух полоумных. Я сама только что вспомнила о краске. Лика поспешно достала из сумочки влажные салфетки и протянула мне.

– Вот, держи. Не пойдешь же ты с такими усищами по улице? А вообще не ожидала от тебя, – хихикнула подруга.

Я, на ходу стирая краску, направилась к Лене. Вспомнила, как он ревниво расспрашивал меня, где будет проходить вечеринка. Что ж, у нас с Йованом случились такие близкие танцы, что, возможно, Ленечка и не зря беспокоился. Подумав об этом, я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Что со мной происходит? Нужно как можно скорее разобраться в себе и поставить все точки над «i». Совершенно ясно, что к Гарбичу меня тянет со страшной силой, а Леню я больше не понимаю и испытываю лишь раздражение рядом с ним. Но я все время забывала об одной весомой детали – девушке Йована Арине. А вспоминая ее, ощущала себя виноватой уже по всем фронтам. Еще и на дачу Гарбича позвала, какая молодец. Где моя совесть? Но, с другой стороны, я не делала ничего предосудительного – просто потанцевала с симпатичным парнем. В любом случае с Ленечкой нужно рвать. Только я подумала об этом, как Леня меня окликнул.

– Ну, ты что, уснула? – спросил он недовольно. – И что за усы у вас? Детский сад какой-то!

– Зачем ты приехал?

– Захотел тебя встретить. Проводить до дома, а то уже темно, поздно, да мало ли…

– Я могла вызвать такси.