Осенняя любовь. Уютные истории

– Ага! – Мама Йована звонко рассмеялась и стала выглядеть еще моложе. – Мы слушали турбофолк и гоняли по городу. Моя молодость прошла прекрасно, несмотря на тяжелые времена.

– У моего дедушки был «Урал», – сказала я. – Не у того, который жил здесь. У другого – маминого отца. Они с бабушкой живут на берегу Азовского моря, но мы ездили к ним всего один раз… У мамы с родителями натянутые отношения. Дедушка говорил, что мотоцикл сломан и его уже не починить, а мы с папой справились. Весь отпуск провозились. Мне даже на пляж неинтересно было ходить. Вернулась тогда со странным загаром с юга: вся белая, а руки черные-черные. Отремонтировали мотик в последний день перед отъездом. Тогда меня впервые папа прокатил… И все – влюбилась!

Александра вела машину и, улыбаясь, внимательно слушала меня.

– Ой, вам, наверное, неинтересно, – смутилась я.

– Почему же? Очень интересно, – искренне отозвалась Александра. – Я тоже как-то пробовала починить свою машину…

Так, непринужденно болтая, мы доехали до нашего дома. В салоне было тепло и уютно, мне даже не хотелось выходить из машины. И все, о чем я в тот момент думала: «Неужели с чьей-то мамой можно просто так болтать?» Со своей у меня никогда не получалось…

– Все-таки собираетесь продавать? – кивнула Александра на наш дом.

Я пожала плечами.

– Папа хочет.

– А Елена Анатольевна?

Мы так и не знали до конца отношение бабушки к продаже. По мере того как в дом возвращалась жизнь, мне казалось, что нам всем жаль с ним прощаться.

Когда я вышла из машины, дождь уже не был таким сильным. Он превратился в неприятную морось. Я не сразу заметила, что на нашем участке есть еще кто-то кроме Славки. Громкий смех вывел меня из задумчивости.

Йован вместе со Славой, облачившись в одинаковые желтые дождевики, тусовались у сарая.

– Что вы здесь делаете? – спросила я, не отводя взгляда от Гарбича.

– Йован мне помогает, – довольным голосом проговорил Славка, кивнув на сарай.

В работе они не особо продвинулись. Только на стене появилось еще больше глупых надписей. Одна из них: «Маша + Ваня = любовь».

– А это что такое? – вспыхнула я.

– Это Ванечка написал, – заржал Славка, явно передразнивая мою бабушку.

– Закрашивайте быстро свои художества! – потребовала я.

Славка послушно принялся закрашивать свои каракули, но надпись Йована почему-то оставил. Мы с Гарбичем отошли в сторону.

– Славный Слава, – сказал Йован.

Последнее время я слышала по поводу Славки только упреки от Лени, поэтому услышать похвалу было приятно.

– Он хороший друг, – согласилась я, – не обязан помогать мне, но, как видишь, здесь. Лика тоже должна была приехать.

– Саша спрашивал про Лику, – многозначительно посмотрел на меня Йован.

– Прости, но у них ничего не вышло бы, – покачала я головой.

– Сашка – жуткий бабник. Его заинтересовала твоя подруга, но я бы и сам не советовал ей идти на свидание. Он слишком быстро перегорает.

– А ты, – посмотрела я в синие глаза Йована, – быстро перегораешь?

– Если уж я к кому-то загорелся, меня не потушить, – ответил Йован.

Я негромко рассмеялась и отвела взгляд.

– Лика по уши влюблена в Славу, он в нее, но они почему-то не могут признаться в этом друг другу, – сказала я.

– Давай им поможем? – загорелся Йован, стянув с головы желтый капюшон.

– Как мы им поможем? – рассмеялась я. Мне бы кто помог разобраться с Леней…

– Устроим им романтик или что-то в этом роде.

На щеке у Йована осталась зеленая краска. Я осторожно дотронулась до его лица. Йован перехватил мою ладонь и долго не отпускал. Я вдыхала сырой осенний воздух и чувствовала счастье. Буквально полчаса назад мне было так страшно, а сейчас хорошо и спокойно, как случалось только рядом с Йованом.

– Ты тоже не обязан все это делать, – тихо сказала я.

– Но я этого действительно хочу.

Когда к нам подошел Славка, Йован отпустил мою ладонь.

– Предлагаю устроить перекур, – сказал друг. – Красить в дождь – неблагодарное дело.

– Ты не все наскальные надписи закрасил, – указала я на любовное признание.

– А это не я писал, – заулыбался Славка.

Я посмотрела на Йована, но тот, развернувшись, пошел в сторону дома.

– Пускай остается, – подмигнул мне Слава.

Дома я переоделась в сухую одежду, мы включили обогреватель и стали пить чай. Дождь то начинался, то заканчивался. Поднявшийся ветер размазывал капли по окну. Бабушка ушла смотреть какое-то ток-шоу по телевизору, а мы остались сидеть на кухне и слушать дождь. Потом отправились на чердак разбирать накопившийся хлам. Славка тут же завис у коробки со старыми книгами и журналами. Я, стоя на стремянке, боролась с паутиной. Йован страховал меня внизу. Делали мы все преимущественно молча под свист ветра. Славка с книг переключился на пыльный сундук.

– Прикольная штучка! – восхищенно проговорил он, доставая красивый гребень. Я такой никогда не видела. Наверное, бабушкин. Я слезла со стремянки и взяла из рук Славы гребень. Собрала волосы и заколола гребнем на макушке.

– У тебя красивые волосы, – сказал Йован.

Я не умела принимать комплименты, поэтому смутилась и не сразу нашлась с ответом.

– Я их долго отращивала, – наконец призналась я.