Читаем Осенняя Осанна полностью

25 сентября 2013г. – Арина открыто письменно призналась в любви к своему избраннику, он ответил ей взаимностью. Отныне на Любимой возложено бремя сердечной клятвы, которую не расторгнуть, что означает невозможность наших любовных отношений. Если я буду и дальше просить ее внимания, если я буду посылать ей любовные послания, то тем самым я буду принуждать ее к измене, но непозволительно желать чужую жену, также не желаю чтобы она стала клятвопреступницей. Посему да будет счастливо и чисто ее любящее сердце. Лишь в своих бесславных творениях я продолжу любить и чествовать святой образ Любимой Музы.

<p>Воспоминания</p>

Сентябрь 2005 года. Помнишь, наше осеннее знакомство, те несколько минут, впоследствии ставшие для меня дороже и ярче чем несколько десятилетий моей жизни. Ты была прекрасна, именно тогда я смог рассмотреть зримый шедевр истинной красоты. Нет не искусственная пародия, а настоящим ангелом была ты и остаешься и по сей день. Я даже не мог представить, что существует в этом мире более идеальное создание. Я и точно недостоин, быть в одном мире с тобой. Вспомни, как смотрели мы друг на друга, это было удивительно. Я чувствовал, как наши души соприкасаются, такие разные, уникальные, противоположные и в то же время такие родные. Всего несколько минут, разве возможно что-либо вспомнить. Несомненно, я помню, ведь эти сокровища спрятаны в самом личном и неприкосновенном месте – в моем сердце. Помнишь, когда твои подруги ушли, мы остались вдвоем, но и нам тоже нужно было спешить. Я никогда не испытывал таких чувств и в общем, в моей жизни не происходило ничего подобного. И поэтому со всей уверенностью могу сказать, что в тот момент я выглядел глупо и растерянно, думаю, что ты это поняла; думаю только ты, поняла бы меня и приняла таким, каков я есть. Что ты и делала, была искренна и проста. К сожалению, я уже не могу вспомнить наш разговор, но мне запомнилась одна фраза, сказанная твоей подругой: “Она опять влюбилась” или “Смотри не влюбись”, на самом же деле полюбил я, и точно на всю свою оставшуюся жизнь. Жаль, что речь плохо запоминается, но помню погоду: было довольно тепло, сентябрь и лишь легкий ветерок прикасался к твоим волосам, которые были окрашены на тот момент в черный оттенок. Затем ты перекрасилась в рыжеватый, а затем в более мягкий тон. Хотя ты часто говорила, что тебе не нравятся твои волосы, ты просто недооценивала себя, твоя красота не подвластна времени, старости, как и в моих коротких воспоминаниях. Тогда мы обменялись своими вещами на время. И в прошествии двух недель, я попросил тебя вернуть мне эту вещь; я забрал ее, но оставил у тебя свое сердце. Оно невинно и чисто, ведь до тебя и после у меня никого не было. Но оно так же, как и я, ничего не стоит. Я был глуп, и после твоего минутного внимания, надеялся на продолжение, но этого не произошло. Ты словно забыла о моем существовании, а я себе настроил слишком много воздушных замков. Думаю, в твоей жизни аналогичных знакомств было предостаточно, и поэтому ты не предала особого значения нашему знакомству. А я в свое время, был одурманен новым чувством, которое как впоследствии я понял, способно лечить и ранить. Я тебя ни в чем не виню, ведь я слишком многого желал, я слишком много мечтал.

Помнишь, как смотрел я на тебя, каждый раз, когда ты входила в помещение класса. Это выглядело безумно, я не мог оторвать от тебя свой взгляд. Ведь я полюбил тебя с первого взгляда. Не знаю, судьба ли это, или мы и без нее рано или поздно бы встретились, не знаю. Хотя думаю, все же судьба, ведь я тогда отказался от различных путей и пошел лишь одним, где ты меня ждала; думаю, ты поймешь меня. Я ничего не умел и не знал, что мне делать, отчего безрассудно пошел в наступление. Но неудачно, тебе не нравились мои звонки. Затем в ноябре я пригласил тебя и твоих подруг на свой день рождения, но к моему несчастью ты не приехала и на следующий день ничего не сказала об этом. Мы вовсе не соприкасались.

Помнишь, мои безуспешные попытки начать разговор, беседу и один раз все-таки удалось. Но мои слова были пусты, а фразы бессмысленны. Тогда ты ясно показала своим поведением и впоследствии и словами, что нет, нет. Ты стала другой, после нашей первой встречи, знакомства, тогда всё было светло и радостно, но потом перед нами воздвиглась глухая ледяная стена, и мы могли лишь слышать отголоски. Конечно, ты не сказала прямым текстом, но я всё понял и поэтому отчаялся; больше не пытался, а главное не мешал.

Я не буду здесь писать о том, что было дальше, потому что всё это ты найдешь в моих грустных меланхоличных письмах. Воспоминаний мало, очень мало. Надеюсь, я прикоснусь к твоей душе, через эти бездарно написанные произведения. Надеюсь, будет именно так. Всё это прошлое, но лишь любовь не склонится перед временем. Она может жить в сердцах, в душе, на бумаге, на холсте. Не печалься и не плачь, я уже за нас двоих всё выстрадал.

Я помню, что я тебя люблю, и более мне ничего ненужно.

Я знаю, что тот день был самым счастливым в моей жизни.

Май 2009г.

Любовь – извечна многолика,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее