Осенняя Осанна

Жестокости несправедливости, я изгнан ее взглядом.

Им всё началось, им и окончится, унынья ядом.

Потерял я смысл жить, учеба и служенье – пусты.

Общество – толпа, земля лишь прах.

Только сердца воистину честны.

Дева – моей жизни крах.

Искривлены мои персты.

Я мчусь к ней на всех порах.

К Арине, девственнице своей.

Любовью осенней, но она

Сделала меня сильней.

Затем силу отобрала.

Весь умер мир, он остался в ней.

Душа моя в ней, тело мое ей безразлично.

Ибо оно слабостью безгранично, но

Дух взывал ко мне, балладу зычно

Я звал его – мое оно.

Непривычно.

Рождение поэта, осенью крещенный,

Бремя тяжкое его – любить, не быть любимым.

Изгнанный людьми, духами плененный.

Я слабости выучился, стал всесильным.

Гений кротостью стесненный.

Вырывается из груди безумие любви.

Чернильница наполняется сердечной влагой.

И пишу в тысячный раз – полюби…

Арине те листки бросаю усталой лапой.

А та не замечает, как стихи, омытые в крови

Валяются в пыли, перешагивает, далее ступает.

Поэт их с пола поднимает и, увы

Саму жизнь его она должно быть презирает.

И гаснет сердце, поэт либо живи, либо умри.

Пусть в старости своей дева о тебе вспоминает.

Когда поздно будет и сожаленья будут горьки.

Ведь сердце, на самом деле ты не бессмертно.

Как те на полуночном небе огоньки.

Что ж, лети, люби всем вопреки безмерно.

Ведь в полете гибнут мотыльки.

Осенью мы встретимся однажды.

Знакомство наше – счастливей не будет дня.

И жаль не быть счастливым дважды.

О как бы я хотел жить лишь тем днем, живя

Наслаждаясь секундной каждой, без жажды

Будущего, без прошлого, жить одним днем.

Да исполнится моя мечта, да сбудутся мои надежды.

Вот окончу о той осенней встрече песнь

И вернут меня мечты словно невинные невесты

И расчешут моей косы плетень.

О как бы хорошо остаться в блаженстве

Твоей души, мой порыв нескромен.

Таков мой рай, истоки благоденства.

Сегодня не умер я, но навеки сломлен.

Сердце обрело мытарство раболепства.

Я памятью возвращаюсь в тот день прекрасный.

Словно наяву созерцаю то, что осень заперла навеки

В замке сумрачном, где живет принц всевластный.

Сажусь на трон трухлявый, смежаю веки.

Слезы льются или то дождь страстный?

Я заклинанием запер все ворота, двери.

Принцесса с именем Арина.

Нарушь мое уединенье в вере.

В твоей слабости вся моя сила.

Вокруг так холодно, одиноко всюду люди.

Но тот осенний день балует страдальца теплотой.

Я буду жить лишь им (где судьи?)

Осанна! – я пою душой.

Осанна! – торжественно гремят орудья.

Осанна! – я с песнью этой

Воскресаю, шепча сердцем – Осанна…

Лирой играю скрипичной отогретой.

Пускай, она ничтожна, бесталанна.

Я ею заворожу весь мир, тою поэмой.

Ибо девы взор так еще никто не воспевал.

Все фотографии ее словно огарки тлеют.

Ты к Богу отойдешь, ведь Он тебя создал.

А я, любящий тебя, чьи глаза тускнеют.

Создам память вечную, я о том мечтал.

Господь прославляет тебя на небесах, мне позволь

На земле твой силуэт рифмами прославить.

Я принц всего лишь, поэзии я не король.

Вот памятник нерукотворный, не нужно ставить,

Не страшны ему время, пыль, иль моль.

Мои книги сохранят твой лик.

Ангельский извечный милый образ.

Я его воочию созерцал, а вам дарую блик

Той красоты, вам дарован лишь остов.

Дни слагают вашу жизнь, мою лишь миг

Взгляда ее вселенских глаз.

Не сомневайтесь, я помню их и ныне.

Правдив моей души рассказ.

В ваших руках книга подобная дочери, иль сыне,

Она дитя любви моей, серенада лиричных фраз.

Я их писал осыпаемый златой осени листвой.

В комнате стеная хворая болезнью лютой.

Осень замирала, ветром остужая хладною волной

Мои любовные порывы, я любовался музой,

Предо мною расступаются деревья, вот тропа.

Всё остается и всё куда-то исчезает.

Любовь ты феникс, так возрождайся из пепла.

Она оживает, порхает, вновь в пламени сгорает.

И всё по кругу, когда чуть окрепла

Купина пылает

Рождая Дух Святой

Властный над свершеньем.

Я благословлен стезей

Писанья, самоотреченьем.

От дев других я заслонен стеной.

Сверху лист осенний на меня упал.

Я сохраню его, он засохнет скоро.

Подобно мне, он жил, лежал.

Парил, порхал, высоко и невесомо.

На длань мою он упал.

И листку осеннему подобно я

На длани Господа прилягу, такой усталый.

В себе память и любовь храня,

Не избранный, не званный,

Но любящий, тебя любя.

2013г.

Трагедия любви нетленной

Люблю тебя я так сердечно.

Те чувства, та жизнь, длятся бесконечно.

Я знаю, вечно.

Прочтите сей упоительные вздохи сердца моего, если вознамерите нечаянно познать любовь мою, но если отлучены вы от чувств сердечных, то не изведать вам пространных путей любви моей.

I.

Знаменье утренней звезды – души величье,

Могущество любви, о духи, это снова вы

Омрачаете зрачки и внушаете Ее обличье,

В просторах дальней вышней вышины.

Начертав надгробно сию малую канцону на сердце своем, Созерцатель кроткий не опустошил кубок дум трепещущих, но более наполнился исполненными смущенного восторга образами. Облики священные являли собою достоверное великодушное блаженство, благое созерцание искр вращения планет любви праведной, не обличающей, но облекающей в достопочтенный силуэт благородный, но сопровождающий надеждой спасения и озарения спасительной благостью совершенного бытия Небесного.