Осенняя поездка в прошлое

Вдали виднелось озеро и на нём пара лебедей-шипунов. У озера раньше стояла небольшая деревенька – теперь от неё не осталось и следа. Лебедь осторожная птица и не селится там, где часто бывают люди. Теперь людей здесь не осталось, и лебеди обжили это тихое озеро. Иван Петрович вспомнил, как он, пятнадцатилетний студент сельхозтехникума, работал вместе со своей группой в этих местах на уборочной в сентябре. Работали они наравне со взрослыми целый день и всё же хватало сил сходить вечером на фильм в сельский клуб. Теперь от тех людей и полей остались только заросли бурьяна на месте их жилищ и на окрестных полях, да пара белых лебедей на озере.

       Отдохнув полчаса, они поехали дальше. Вокруг раскинулся край озёр. Здесь, на абсолютно ровной местности, каждое небольшое понижение равнины, заполняясь водой, становилось неглубоким озером, потому озера и тянулись вдоль дороги и вдали от неё одно за другим, перемежаясь с полями и перелесками. Говорили, что озёр здесь сотни, каждое не больше километра, обычно круглое и глубиной 2-3 метра, не больше. В этих озёрах водились караси – единственная рыба, выживающая в местных условиях. Карасей ловили сетями, а потом рыбаки продавали излишки улова на местных рынках или просто у входа в сельский магазин, который в прежние времена был единственной торговой точкой в деревне и местом общения сельчан.

В подлые девяностые годы, когда многие местные жители остались без средств существования, а пенсии стариков стали совсем мизерными, все, кто мог, вылавливали карасей для пропитания. Все озера в округе процедили сетями, выловив почти всю рыбу, и несколько лет потом карась почти не ловился. Затем некоторые озёра прихватили в аренду или в собственность местные предприниматели, ловить рыбу посторонним запретили и карась появился вновь и в озёрах и в продаже, но уже по другой, спекулятивной цене – не всем доступной.

Наконец, перелески отступили от дороги до горизонта, и показался городок – цель и конец их поездки. Прямо на их пути, у въезда в город стояла кладбищенская роща вековых берёз, за которой виднелись крыши домов, а слева раскинулось озеро.

Путники решили сразу же заехать на кладбище, чтобы прибрать могилки родных, а если потребуется, то и нанять рабочих для расчистки выросших за лето зарослей бурьяна и крапивы. Как и везде, в этих местах, кладбище сильно разрослось, приняв много новых постояльцев и могилы родичей, бывшие на окраине, стали почти в центре – так что сразу и не найдёшь их в зарослях кустарника и травы. Но вот и знакомая группа крестов и памятников, отмечавших места упокоения обеих семей: по отцу брата и бабушке Ивана Петровича.

Всё погребение заросло репейником – руками не убрать и брат с семьёй поехал к своим знакомым за лопатой, а Иван Петрович остался и присел на скамью в центре надгробий. Это место было их семейным захоронением, но уже несколько лет как ушли последние представители их родов и на свободные территории стали заселяться чужие – благо место это было высокое, сухое и среди берез. Но что делать: это не квартира, чужака не выселишь, хорошо ещё, что не уничтожили древние могилы, оставшиеся без крестов и неизвестно кому из предков принадлежавшие.

Вон тот холмик без оградки, с железным крестом без надписи, который поставил Иван Петрович взамен деревянного, сгнившего от времени, принадлежит его прабабушке Евдокии, скончавшейся почти полвека назад, когда он уехал на учебу в Москву. Что он знает о ней?

XXII

Его прабабушка, Щепанская Евдокия Платоновна (урождённая Соловьёва) родилась в бедной крестьянской семье в 1867г (точная дата рождения не установлена) в селе в сорока километра на север от этого городка. Её отец Платон Соловьёв занимался сапожным промыслом и вёл крестьянское хозяйство. В семье было пятеро детей: Аксинья, Пелагея, Мария, Иван и она Евдокия. Многодетной крестьянской семье с единственным мужчиной, в то время, даже в Сибири: где не было крепостного права, жилось достаточно трудно. Земельные паи выделялись только на мужчин, а обработка земли требовала мужского труда. Отсюда и бедность. Как вспоминала Евдокия Платоновна, зимой не было на всех тёплой одежды и валенок и в морозы дети выходили из дома на улицу по очереди. Какой был дом тоже неизвестно, но скорее всего это был пятистенок – бревенчатый дом из двух помещений: кухни и горницы, общей площадью около 30м² – обычный крестьянский дом в Сибири того времени, отапливаемый русской печкой и без всяких удобств.

Тем не менее, все дети этой бедняцкой семьи были обучены грамоте – окончили местную церковно-приходскую школу (3 класса), дальнейшее образование получила только Мария, которая окончила медицинские курсы, кажется в г. Тобольске который был в те времена губернским центром, а потом всю жизнь проработала акушеркой в больнице этого городка.

А Евдокия обучилась портняжному делу и стала работать швеёй у себя на дому. Надо думать, что это занятие в небольшом селе не приносило больших доходов, но позволяло содержать себя и оказывать помощь семье.