Осенняя радуга

Когда молод и дерзок я был —
ошибался во многом. Меж горним
и земным красоты не ценил.
И цветы рвал безжалостно, с корнем.

Словно вечен, по жизни пыля,

жить всерьез не считал своим долгом,
когда молод и дерзок был я
и когда ошибался во многом.

Мне не нужен был добрый совет,

был я глух к стариковским заветам,
полагая, что проку в том нет.
Но потом как жалел я об этом!

И все ж душу свою, несмотря

на все то, что здесь сказано мною,
в чистоте сохранил я, творя
дело жизни с любовью земною.

Старый дом

Который год, не падая, стоит
из сил последних опустевший дом,
как о костыль опершийся старик,
кто в прошлом весь, чьи думы – о былом.

Входная дверь в нем сорвана с петель,

давно погас очаг и хлам везде.
Уж не метла метет здесь, а метель.
Висит клюка без дела на гвозде.

Всех тех, кто жил здесь, видит он во сне,

и слышит смех под треск горящих дров.
О, как он пах смолой – хвала сосне!
Как счастлив был давать тепло и кров!

И крикам детским, шумным играм их

он снова рад в своих тревожных снах.
И отзвук птичьих трелей в нем не стих —
струной еще дрожит в его стенах.

Дом, тихо становящийся трухой!

Те, кто здесь жил, кто здесь имел всегда
твое тепло и добрый твой покой,
уверен я, придут еще сюда.

Пускай не все. Как должное прими —

неумолимо время – многих нет.
И даже тех, кого ты знал детьми,
да, даже тех, давно пропал и след.

Ручей

Тихо, тихо, словно кошка,
ночь приходит в мир, и вот
тихий свет луна в окошко,
лишь откроешь штору, льет.

Плавно тихие затоны

погрузились в тишину.
Не плывут уже, а тонут
даже реки. Ну и ну!

На полях немеют птицы,

чайки стынут на пруду.
Гаснут дальних звезд зарницы,
в облаках, имей в виду.

Лишь не дремлет в черной гуще,

а журчит все горячей
дум моих, вперед бегущий,
незатейливый ручей.

Костер

Суета одолела совсем!
Убежать бы из города, право,
к тихим духам тайги, где ни стен,
ни заборов – лишь сосны да травы…

Бор, колдуя, с ветвей своих вниз

запах хвои льет, вроде елея…
Словно выпил прохладный кумыс —
на душе как-то сразу светлее.

Окружит тебя соснами бор,

распахнется душа: стой и слушай.
И скажу, запалив я костер:
«Дух огня, защити мою душу!»

И ответит, в огне замерев,

он не делом – намеком скорее:
теплый ветер сквозь ветви дерев
вдруг прорвется и сердце согреет.

И тогда мощь земли моей в кровь

мне вольется, как сила немая.
И я в город вернусь этот, вновь
все, что жизнь мне дала, принимая.

Забытая коса