Осенняя женщина – осенняя кошка

Тёмка о собаке когда-то мечтал, приставал к отцу с этим вопросом, но после того, как Саша его несколько дней подряд будил в шесть утра, демонстрируя каково оно – на прогулки с собакой ходить, вопрос как-то заглох сам по себе.

– Ну, теперь-то я сама разберусь, кого мне заводить! – вдруг поняла Арина, осторожно погладив влажную шерстку.

Кошка оторвалась от блюдца с нарезанной курицей и тёплым бульоном, и внимательно на неё посмотрела.

– Ты серьёзно или так? – она вглядывалась в бледное заплаканное лицо, а потом переступила лапами, чуть шагнув к Арине, потянулась к её руке, готовая независимо отпрянуть, если человек отстранится, недовольно махнёт рукой.

– Ты ко мне идёшь? Правда? – Арину охватило удивительное чувство – предвкушение чего-то хорошего, словно в детстве ожидание подарка.

-Ну, если ты не против… – посомневалась кошка, приблизившись к Арине. Она вздохнула, а потом прислонилась головой к ноге человека.

– Ой… ты моя хорошая, ты же… ты ласкаешься, да?

– Как бы да… я ещё не знаю, можно ли с тобой так, понимаешь? Людям не всем нравится, когда незнакомые кошки их касаются. Я чего только не наслушалась и про заразную, и про больную, и про пошла-вон-ничего-не-получишь…

– Бедная моя, обижали тебя, да? Ты так осторожно подходишь… Я, честное слово, тебя не обижу! Правда!

– Уверена? Точно-точно? Ну, хорошо! Тогда я иду к тебе!

На коленях кошка не ощущалась почти никак – набор лёгоньких косточек в тонкой шкурке…

Арина несмело гладила впалые бока, рёбра, отлично прощупывающиеся под кожей, хребет, выпиравший как горный гребень.

– Уши прозрачные, глаза огромные. Как же ты на улице-то очутилась?

– Ну, как-как? Привезли, а потом не забрали… – понурилась кошка. – Я думала, что в магазин поехали, удивилась, зачем они туда столько вещей везут, а потом уже поняла – они и не думали возвращаться. А я ждала, ждала, ждала… Я так боялась уйти, думала, вот, решат вернуться, приедут, а меня нет – испугаются, искать будут. А потом ко мне пришёл чёрный кот, который уже так оставался и объяснил, что они не приедут! Я его сначала побила, чтобы он про моих людей нехорошее не врал, но они так и не вернулись, и я поняла – он правду сказал. Они меня не забыли, а даже и не собирались брать.

Может, потому что Арина пережила за последние дни много болезненных и тяжёлых часов, может, из-за дождя, который словно переводчик, шептал что-то за окнами, ей так ясно представились габаритные огоньки машины, которая уезжает и не возвращается. Как наяву увиделась кошка, терпеливо, как у мышиной норы ожидающая своих хозяев, которые от неё отреклись, предали её, оставили на верную смерть!

– Бедная ты моя! – Арина сидела в объёмном тёплом сером кардигане, поэтому уже даже не задумываясь сгребла кошку поближе к себе, обняв её и укутав полами одежды, и уставилась в два зелёных глаза, оказавшихся так близко.

– Моя хорошая, милая моя! Ты не бойся, я тебя не брошу. Меня саму так бросили… только возвращались и врали, а потом опять уходили и так четыре года!

– Ой, это же гораздо больше, чем я живу! – ужаснулась кошка.

Она представляла себе, как это, бросать, а потом опять бросать, и снова, ей стало так жаль Арину, что она прижалась покрепче и замурлыкала, стараясь её утешить.

На улице лил дождь, он и не думал прекращаться. Два забытых на крыльце одиночества давно растворились под его струями и растаяли, а в доме в глубоком уютном кресле спали двое – женщина и кошка, завернувшись в один на двоих кардиган и в одно на двоих тепло…

Арина давно так спокойно и хорошо не спала – словно плыла на мягких и тёплых волнах, чуть покачиваясь, ощущая себя в полной безопасности, безо всяких снотворных, к которым в последнее время прибегала частенько. Она даже не поняла, как же это вышло, что она так уснула, а потом скосила глаза и увидела практически растёкшуюся по её рукам тощую серую кошку. Крепко-крепко спящую.

– Дрёма… Ты – Дрёмушка, – прошептала Арина беззвучно, но кошка как-то услышала, подняла голову с ещё прижмуренными глазами, а потом раскрыла их и внимательно-внимательно уставилась в лицо Арины. – Дрёма моя, Дрёмушка, дождливое солнышко…