Осенние дали

Гигантской буро-черной линейкой, возвышаясь на полметра от земли, тянулась насыпь. На обрезе грохотала камнедробилка, словно связанная с локомобилем приводным ремнем. Зев ее проглатывал тонны плитняка, перемалывал его рифлеными щеками, и горы щебня вырастали рядом с машиной. Дымом стлалась каменная пыль.

За работой наблюдали члены районного штаба, представитель обкома комсомола, десятник.

— Привет начальству, — встретила приехавших Баздырева, уже успевшая загореть, еще более красная, чем обычно.

— Чем похвалитесь? — здороваясь, спросил Камынин. Он неприметно оглянулся: нет ли где жены.

— Мы рапортуем не языком, а руками, — зычно, точно с трибуны, ответила Баздырева. — Видите, наращиваем насыпь, скоро заложим корыто для песчаной подушки. Вон мостовщики уже готовят бордюрный камень для упора к щебеночному покрытию. У нас тут есть один молодежный бригадир — мордовочка Маря Яушева: с первого дня со своими комсомольцами стала полторы нормы давать.

— Отлично. Давайте посмотрим ваше земляное полотно.

И Камынин, еще раз бросив взгляд на шалаши (не покажется ли там Варя?), медленно пошел по насыпи, внимательно, с интересом осматривая работу. За ним тронулся Горбачев, руководители.

— Заготовка материалов идет? — доброжелательно спросил он Молостова.

Техник нравился ему открытым, мужественным лицом, немногословием, настойчивостью в работе, сметкой. С его назначением в Чашу ремонт мостов, дорог там пошел гораздо успешней.

— Слабо. Камнем, например, пользуемся тем, что в зиму заготовили.

— Отчего так?

— Начальник доротдела большинство самосвалов с нашего участка передал шебальцам и оставил…

— Да, мы с жалобой к тебе, товарищ Камынин, — перебила Баздырева техника. — Хвощин неправильно распределяет машины. Кому густо, а кому пусто. То ли у него есть свои районы-любимчики? Вот тут как хочешь, так и соревнуйся с пореченцами.

Все посмотрели на Горбачева: машинно-дорожный парк был в его ведении. Он пожал плечами.

— Мне как прикажут. Тут головы есть поважнее моей.

Дистанция была квашинская, вмешиваться в распоряжения Николая Спиридоновича Камынину не хотелось.

— Думаю, ваш хозяин имеет свой план. При встрече с ним поговорю. Я сам заметил, что работа на участках вашей дистанции идет хоть и хорошо… но неровно. Отдельные районы вырвались, а вот такие, как ваш, завязли.

Когда все вновь вернулись к лагерю, Камынин наконец увидел жену. Веселая и счастливая, она быстро шла от шалашей. Варвара Михайловна была в светлом штапельном платье и в желтых сандалетах на босу ногу. От быстрого движения ее пышные, подвитые волосы отлетали назад, открывая чуть гордое, прелестное лицо. «Какая Варенька у меня хорошая», — подумал Камынин. Через плечо у жены висела сумка с медикаментами, на рукаве был пришит алый крестик. Видно, она несколько кокетничала этим.

— Вот и твоя, — сказала Баздырева начальнику строительства, тоже, видимо, любуясь своей фельдшерицей. — Славная она у тебя бабочка. Больных мало, так она помогает нам на трассе: глину носит, работает на камнедробилке.

Прямо с ходу, при всех, Варвара Михайловна обняла мужа и поцеловала. Глаза ее сияли и казались янтарными, над верхней, по-детски припухлой губой блестели капельки пота, щеки смугло разрумянились. Камынин не ожидал такой встречи и обрадовался; он покраснел, полуиспуганно поглядел на окружающих. И его вдруг поразило выражение лица Молостова: чуть побледнев, жадно приоткрыв рот, техник словно затаил дыхание, и особенно стало заметно, какие сумрачные и темные у него глаза. В следующую же секунду Камынин забыл о нем.

Все, словно по уговору, замолчали.

— Сейчас только приехал, Андрюша? — спросила Варвара Михайловна. — А я осматривала сансостояние кухни, мне повариха и говорит: ваш муж приехал. Надолго?

— Вот обошли с Горбачевым трассу, поговорили с командирами строительства о текущих потребностях. Отсюда поедем на следующий участок, затем еще на следующий и обратно в Моданск проводить летучку.

— А со мной не побудешь?

— Разве мы сейчас не вместе? — улыбнулся Андрей Ильич.

— Это ты называешь «вместе»? — с неподдельной искренностью удивилась Варвара Михайловна. И, решительным движением откинув со лба прядь волос, сказала: — Ну нет. Неделю пропадало мое красное солнышко — и нате вам. Ты мне должен рассказать о Васятке, о доме… да и вообще я хочу побыть с тобой. Пусть что хотят делают твои командиры, весь областной штаб, а я тебя забираю на полчаса — и все.

И она крепко взяла мужа под руку. Андрей Ильич отчаянно показывал ей глазами на людей; что ты, мол, ведь я на работе, вокруг народ. Варвара Михайловна непонимающе оглянулась на улыбающиеся лица руководителей участка и вдруг смутилась, растерянно, по-детски прошептала:

— Подумаешь. Будто здесь не знают, что мы не чужие!

— Правильно, Михайловна, — сказал ей Горбачев и засмеялся.