Осенние перепела

Вскоре было объявлено о предстоящей чистке государственного аппарата. С горечью и отчаянием он прочитал об этом в газетах: вот и его скоро постигнет полное крушение — такое же, какое уже испытали политические партии и их вожди; последние корни былого благополучия будут выкорчеваны.

А кругом продолжали твориться странные вещи, которые, пожалуй, прежде показались бы просто невозможными. Подумать только! Его друг Ибрагим Хайрат — адвокат и бывший депутат палаты представителей — пишет в газетах такие восторженные статьи о революции, что можно подумать, будто он один из ее организаторов! В своих статьях Ибрагим обрушивается на политические партии, в том числе, конечно, и на свою партию, подвергает беспощадной критике свергнутую монархию, при которой, между прочим, занимал видное положение.

А Аббас Садык! Он по-прежнему невозмутим и спокоен, полон уверенности в себе и вовсе не думает отчаиваться. Впрочем, неудивительно: он успел уже найти себе надежного покровителя среди влиятельных людей нового режима и сильнее, чем прежде, рассчитывал сделать карьеру.

Лишь один Самир разделял с Исой тревогу и страх за свое будущее. Это был худосочный и бледный молодой человек с печальным взглядом зеленоватых глаз.

— Какова будет, по-твоему, наша судьба? — спрашивал его Иса в надежде найти какое-нибудь утешение.

— Самое меньшее, что нас ожидает, это увольнение с работы, — отвечал Самир, глупо улыбаясь.

— Так что же нам делать? — снова спрашивал Иса, чувствуя, как у него от волнения пересыхает во рту.

— Искать заработка. Может быть, нам предоставят работу в какой-нибудь компании.

— Думаешь, легко будет устроиться? И хватит ли у нас духа начать все снова?

— Что поделаешь, — вздыхал Самир, покачивая головой с густой черной шевелюрой, в которой кое-где уже поблескивали седые волоски. — Обстоятельства сильнее нас…

А между тем в комиссии по чистке росло число заявлений. В них, как стало известно Исе, против него выдвигались всяческие обвинения. Он не удивлялся этому: среди чиновников министерства у него было много завистников и недоброжелателей и, уж конечно, врагов больше, чем друзей. Эти люди, которые при всяком удобном случае были готовы подложить ему свинью, сейчас стали вести себя вызывающе. Дошло даже до того, что некоторые из его подчиненных позволяли себе непочтительно обращаться с ним. В общем, министерство превратилось для него в настоящий ад.

Наконец он был вызван на заседание комиссии.

В кабинете юридического советника министерства за длинным столом, покрытым зеленой скатертью, восседали члены комиссии. Справа сидела секретарша; Исе предложили сесть в конце стола. Он сразу же заметил, что на месте, где прежде находился портрет короля, висела какая-то картина… Обвел взглядом лица сидевших за столом. Здесь было много старых знакомых и коллег. С одним из них он даже вместе учился, причем оба они входили в состав студенческого комитета и однажды чуть не были арестованы во время демонстрации.

Иса судорожно облизнул пересохшие губы: странно — никто из этих людей и виду не подавал, что знает его. Встречаясь с ним глазами, некоторые отворачивались и начинали с деланным интересом рассматривать лежащие перед ними бумаги, другие с равнодушным видом взирали на него, точно видели впервые и никогда не были его сослуживцами. В прошлом многих из них раздражало влияние, которым Иса пользовался в министерстве, особенно в периоды, когда его партия была у власти. И вот теперь он сидит перед ними в этой большой комнате с темными стенами, объятый холодным страхом… Глянул в окно, выходящее на балкон. Там на перилах сидел коршун. Вдруг он взлетел ввысь, издав крик, похожий на причитание…

Председатель комиссии долго и пристально рассматривал Ису через стекла своих затемненных очков.

— Успокойтесь, пожалуйста, — начал он, — и не сомневайтесь в нашей справедливости. Мы руководствуемся только законом.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, — произнес Иса, вымученно улыбаясь, чтобы хоть как-нибудь скрыть, свое отчаяние.

— Хочу, чтобы вы поняли, что на нас возложена задача — действовать во имя общего блага. Мы не стремимся мстить кому-либо и не имеем каких-либо других целей…

— Я в этом тоже не сомневаюсь, — снова пробормотал Иса, чувствуя, как страх закрадывается в сердце.