Осенние звёзды

— Света, не лезь, без тебя тошно. Тоже мне, праведница-заступница.

— Девочки, ну что мы из-за мужиков ссориться будем?

— О-о-о-о, святая Магдалина очнулась! Хорошо тебе говорить, посмотрела бы я на тебя, если бы о твоем мужике речь шла.

— Ты не права, — тихо сказала Валентина, — Наталья правду говорит, козел твой Олег. Он был пьяный в стельку, Наталья мне позвонила, и мы не знали, как с этим справиться. Но там ничего не было.

— А ты, я смотрю, свечку держала. Пока я зализывала раны, лучшая подруга подсуетилась, — перебила Лариса, — быстро поднятое не считается упавшим, закон десяти секунд.

— Как ты можешь! Ты достойна своего Олега. Он говорил теми же словами. Ты просто завидуешь Светланке, что у нее достойный поклонник, а у тебя только молодые да ранние, — с этими словами Наталья вылезла из машины, с силой захлопнув дверцу.

— Ничего подобного, — крикнула ей вслед Лариса, потерявшая от гнева голову. — Да если я захочу, за мной очередь выстроится.

Она повернулась к сидевшим сзади Валентине и Светлане.

— Да, действительно, я не могу, как ты, Светик, ходить, взявшись за руки, как встретившиеся через сорок лет после войны. Отношения между мужчиной и женщиной включают в себя секс, нравится тебе это или нет. На Западе тетки до девяноста трахаются, а у нас в пятьдесят что угодно, любые развлечения, но койка — табу, как будто это стыдно. Господи, вы в молодости недополучили, теперь все можно, но все равно вы не готовы к этому. Так и помрете девственницами.

— Ларис, хватит, — сказала Светлана. — Мы пойдем, а ты домой давай, устала ты, наверное.

Лариса молчала. Светлана и Валентина вышли из машины. Набрав номер, Валентина попросила мужа приехать. Усевшись на пустой остановке, они молча ждали Михаила.

Приехав домой, Лариса приняла успокоительное и отправилась в ванную снимать макияж. Глядя в зеркало, думала, как неумолимо она стареет. Физически ощущая, как часы отсчитывают время, она прикидывала, сколько ей осталось продержаться, не сдавая позиции. Пять, десять, пятнадцать лет, а что потом? Показавшиеся на верхней губе пигментные пятна Лариса называла трупными. Подруги не знали — год назад она ездила в Москву, якобы встречаться с владельцем, а на самом деле сделала пластику век. Вернувшись, две недели рассказывала о поздних совещаниях, бессоннице, плохой столичной погоде, избегая встречаться с подругами и маскируя синяки. Через какое-то время, «отдохнув», «приведя себя в порядок», Лариса расцвела, и все признали, что выглядит она замечательно. Почему она не сказала подругам, она и сама не знала.

ГЛАВА 44

Сказались волнения последних недель. Пережив ссору с дочерью и переволновавшись из-за подруг, Валентина чувствовала себя неважно, но наотрез отказывалась «полежать» в частной клинике. Свято веря в бесплатную медицину, она считала, что хорошие врачи работают из чувства долга, а не ради наживы. Дочь, конечно, разнервничалась, начала рассказывать ужасы про ампутированные ноги вместо рук, перепутанные бирки с полом у новорожденных, но на выручку неожиданно пришел зять, спокойно объяснив разбушевавшейся жене, что мамулю кладут для профилактики в отделение санаторного типа, где только осмотр, процедуры и никаких обрезаний, пошутил он. Войдя в палату, рассчитанную на четыре человеко-койки, Эльвира признала, что ни в коридоре, ни в комнате люди не лежали друг у друга на головах, как в дореволюционные времена в тифозных бараках, а мухи не роились над кроватями. Чисто и довольно уютно. Веселенькие занавесочки на новых евроокнах, тумбочка и даже старенький холодильник делали палату похожей на номер в отеле для человека неизбалованного, но любящего чистоту и порядок. Три кровати были разобраны. Четвертая была застелена белым, как вафельное полотенце, покрывалом, а подушка стояла углом, как в пионерлагере. Палата была пуста.

— Больные на процедурах, — сообщила сестра-хозяйка, передавая Валентине комплект полотенец.

Торжественно пообещав звонить после каждого посещения врача и передавать сводки о здоровье, Валентина отправила своих до дома, до хаты, а сама прилегла на кровать.