Осенние

Он осторожно опустил меня на землю. Ну как — опустил? Тут же схватил за руку и повёл за собой. Только и оставалось — букет листьев сунуть в сумку. Шла рядом смятенная: зачем всё это? Спросить? Вместо ответа опять что-нибудь сделает такое, из-за чего неудобно будет… А его, казалось, всё происходящее радовало: он то и дело с какой-то… плотоядной улыбкой взглядывал на меня, словно и в самом деле дикарь, поймавший знатную добычу. Ладно — подумалось… Дотерплю до кафе, а там спрошу. А потом до меня дошло, что это за парковое кафе, и внутри аж заледенело: заведение только называется кафе! А на деле — ресторан! И он заказал там столик?!

Кафе центрального парка, довольно известное, славилось тем, что по сути своей являлось сплошной верандой, где столики стояли на большом отдалении друг от друга. Я как представила, что буду на виду у всех, на глазах у всех… И затормозила так, что чуть не упала, когда Константин сильно протащил меня вперёд, не сразу почувствовав, что я сопротивляюсь. Взглянул.

— Что?

— Туда — не пойду! И вообще есть не хочу!

Опять ощутила, как от лица отхлынула кровь. Кажется, он всё-таки понял, что я всерьёз. Уже не просто остановился, а развернулся ко мне — заглянуть в лицо. Если он спросит — почему, как объяснить, что я одичала? Что мне в открытом месте сидеть трудно? Одно дело — с подругой. Другое — с незнакомым человеком, каким он для меня является. А ещё — с опасным человеком, который легко и походя рушит судьбы тех, кто встретился на пути. Двойной страх. Да у меня уже сейчас ноги подламываются — что же будет в кафе?! Мгновенно захотелось не просто сбежать, а забиться в какую-нибудь норку, откуда меня выколупать трудно. Только подумала — и тут же затрясло: да что я за человек, если у меня такое дикое сочетание — проклятый дар и боязнь людей?! Это меня надо бояться, а не мне кого-то!..

— Алёна…

Как во сне посмотрела на зовущего. Мужчина-осень. Не только листья срывает с деревьев. С ног сбивает на раз. Стоит рядом и смотрит так, словно уже всё решил.

— Пошли.

И в самом деле решил. Я покрылась испариной, как представила, что он меня вот так, за руку, заставит сесть за столик. Значит… Надо суметь справиться с паникой. Смотреть на дорожку под ногами. На какие-то сиреневые от осени кустарники, которым названия не знаю… Завёл куда-то, где одни кусты и единственная скамейка. Я немного очнулась и огляделась с недоумением. Странно. Очень похоже на моё любимое местечко за конторой. Здесь тихо и спокойно.

— Мы на задворках кафе, — объяснил Константин, — если идти по аллее, есть пара тропок, которые ведут мимо него и за него. Здесь никто не помешает.

Чему?!

А он продолжил:

— Садись, сейчас принесут наш заказ.

— Сюда?

— Да, сейчас звякну — и посидим немного.

Я присела на скамью, поставив на колени пакет и сумку, как будто защищаясь. Чувствовала себя дура дурой. А он так легко действовал в этой ситуации!.. Он и правда позвонил, а потом нам привезли двухэтажный столик и поставили перед скамейкой!

А когда посыльный кафе ушёл, Константин расставил тарелки — я всё ещё в ступоре была, и разлил по бокалам вино. Поставил один бокал передо мной.

— За что пьём?

Я медленно убрала с коленей сумки, пристроила их рядышком. И спросила, чувствуя себя попавшей в карнавальную толпу, в которой меня окружают страшные маски чудовищ, не выпускающие из своего окружения:

— А зачем всё это?

Он, уже взявший бокал, улыбнулся:

— Ты всему ищешь обоснование? Хорошо. Мне хочется посидеть за обедом с хорошенькой женщиной, которая мне очень интересна. Этого достаточно?

Что-то я сегодня туплю. Это он про кого — хорошенькая женщина?

— Так за что пьём? Или я первым тост сочиняю? Хорошо. Выпьем за то, чтобы девушка Алёна называла меня Костей. Итак, на брудершафт?

Он легко просунул свою руку мне под локоть, заставляя поднимать свой бокал, и очутился так близко, что вскоре я, озадаченная, только и могла смотреть в тёмно-серые глаза, которые сами испытующе смотрели в мои. А потом… Может, ему это и было интересно, да только я всё время этого странного и смешного ритуала постоянно беспокоилась, как бы не пролить вина ему на джинсы. Наверное, он понял моё замешательство, потому что успокоительно улыбнулся мне и повторил:

— За знакомство — на «ты»!

И я уже с облегчением попробовала вина из своего бокала, наблюдая за ним, как он всё делает, чтобы не выглядеть слишком уж зашуганной и неумехой.

А неумехой-то и оказалась, и незнайкой — ко всему прочему!.. Про скрещённые руки-то помнила в этом «брудершафте», а вот про потом… Константин пил вино, чуть улыбаясь и отслеживая, казалось, каждое моё движение. И, как только я отодвинула от губ свой бокал, он немедленно, одним неуловимым движением очутился рядом, второе движение — куда-то назад, не глядя, убрал свой бокал и, освободившейся рукой придержав мне голову за затылок, поймал губами мою верхнюю губу и ласково провёл под нею языком. Я не успела даже понять, что именно он делает, а он уже снова отодвинулся и, как ни в чём не бывало, насмешливо спросил:

— Теперь не забудешь, что мы с тобой на «ты»?