Осенний безвременник

В последующие дни, уже в санатории, Гавел никак не мог успокоиться, пора не обрел ощущение, что он в безопасности. Ждал этого ощущения почти три месяца. Больница казалась ему тюрьмой. Утешала только любовь, которую он там встретил. Начал мечтать о женитьбе. Но как жить без денег? Ведь ему не на что купить даже обручальные кольца. А свадьба, квартира, мебель?.. Экономить из зарплаты? Но он ничему не обучен, болен, бывший уголовник. Какую он может найти работу и сколько пройдет лет, пока он честным путем накоптит на все, что ему нужно? Оставался единственный человек, о котором он знал, что у него могли быть деньги, должны быть деньги, — Агнеша Зимова. 6 августа, в субботу, он отправился к ней в Прагу.

Служащий районной прокуратуры в Праге составил большой — из 22 пунктов — список предметов, которые наряду с живыми свидетелями доказывали преступления Яроша Гавела. Ствол от пулемета из уединенного дома, нож с Соукеницкой улицы, портативный проигрыватель, золотые восьмигранные часы… Двадцать два немых свидетеля.

Вскоре Ярослав Гавел был казнен.

― ТАЙНИК ПОД МОСТОМ ―

В конце мая 1965 года работники отделения криминальной службы города Брно сидели, притаившись, у основания конструкций моста через реку Свратку около Модржиц. Вовсю поливал дождь. Причем не ласковый майский дождичек, а настоящий ливень. Плащ-палатки их давно промокли. Они мерзли, ежились и ругались — очень тихо, но так выразительно, что их не приняли бы после смерти даже в тот уголок рая, который отведен для милиции. Приказ, который заставил их находиться там, они получили более ста часов тому назад. И на протяжении всех этих ста часов взор каждого из них (правда, они время от времени сменялись) был устремлен сквозь дождь на мост и ближайшие окрестности. Дело в том, что в мостовых конструкциях был обнаружен оборудованный тайник, в котором находились завернутые в газету «Свободное слово» от 30 апреля 1965 года специальные инструменты для вскрытия замков марки «ФАБ», универсальный гаечный ключ черного цвета и джутовый мешочек с 997 десятигеллеровыми монетами. Напрашивалось предположение, и проведенное расследование это подтвердило, что спрятанное в тайнике принадлежит неопознанному преступнику, который уже на протяжении двух лет держал в страхе работников магазинов самообслуживания, универмагов, буфетов и киосков в Брно и во всем Южноморавском крае. Больше всего он любил «работать» в сельских магазинах самообслуживания, которые частенько запирались на ночь небрежно. Давно пора было познакомиться с ним поближе. Сотрудники уголовного розыска провели много бессонных ночей, поджидая грабителя возле магазинов и ресторанов. Они уже просто заждались его.

Дождь все шел, а того парня все не было…

Тайник случайно обнаружили школьники, игравшие на мосту. За несколько дней до этого неизвестный очистил в райцентре Модржицы магазин самообслуживания, а в соседних Хрлицах удостоил своим посещением почти одновременно местный национальный комитет, почту и кооператив. Можно было ожидать, что он скоро опять явится за инструментами. Но дождь все шел, комары впивались в руки, а неизвестный не появлялся.

Сотрудники уголовного розыска промокли как утопленники.

Дни шли, начался июнь, и часы пребывания под мостом уже никто не считал. Преступник к тайнику все не шел. В такой ситуации выяснилось, что у милиции тоже есть нервы. Не сидят ли они тут напрасно? Что же им, до бесконечности наблюдать мальчишеские игры, слушать тихие шаги влюбленных и покашливание рыбаков на берегу? Криминалисты, однако, крепились, набравшись терпения.

В ночь на 3 июня 1965 года на третьем этаже областного управления общественной безопасности, расположенного на улице Ленина, зазвонил телефон.

— Докладывает постовой у входа в здание. Тут пришел какой-то Бурда. Милан Бурда. Хочет поговорить с кем-нибудь из вас.

Капитан, снявший телефонную трубку, едва не присвистнул от удивления. Но спокойно сказал:

— Хорошо. Пропустите его.

Через пять минут Бурда вошел в кабинет и сел на стул. Это был мужчина лет тридцати или чуть моложе с полным невыразительным лицом. Пальцы у него слегка дрожали. Мельком взглянув на красивый старинный шкаф с желтой окантовкой, он вздохнул:

— Я, собственно, с жалобой. В последнее время мною слишком интересуется криминальная служба. Кто-то от вас приходил в цех, где я работаю, расспрашивал обо мне. В поселке Чейчи, где я живу, тоже мною интересовались, что-то выясняли. Это создает мне трудности на работе и в семье. Я женился, это хорошая семья, тесть строит дом. Что они обо мне подумают? Что должна чувствовать жена? Мы ждем ребенка.

Офицер сосредоточенно слушал и кивал. Он знал посетителя лучше, чем тот думал. Милан Бурда. Зачем же он пришел на самом-то деле?

— В пятьдесят седьмом вас судили… Сколько вам дали?

— Двенадцать лет.

— Довольно много, не так ли? И когда вас выпустили?

— В шестьдесят втором.

— Очень быстро, вы не находите?

— Я хорошо себя вел.

— Знают ли все это… про вас? Там, в Чейчи?

— Да.

— И за что вас посадили, тоже знают?

Бурда растерялся, вспыхнул.