Осенний безвременник

Коуржил стоял и; смотрел на человека, на мир за его спиной, полный солнца. Медленно разжал пальцы, которые все еще сжимали ручку двери. «Столько искали его, а теперь вот я нашел и, вероятно, погибну. Стоит в одних носках, без ботинок — видимо, выбежал из комнаты раздетым, одевался уже на балконе. Наверняка услышал, когда наша машина подъехала к общежитию, подскочил к окну и узнал Якеша. Значит, ждал, боялся, что придем. Но убежать уже не успел, успел только схватить пистолет и спрятаться здесь, на балконе. Серое лицо, испуганные глаза, палец на спусковом крючке. Мы оба в ловушке — я и этот безумец. В любой момент он может выстрелить. Наверное, даже не сознает, что делает». Младшему лейтенанту стало грустно.

— Оставьте это. У вас нет надежды, — сказал он тихо.

В это время в тридцать девятой комнате Якеш продолжал разговаривать с сонным рабочим.

— Никаких «спокойной ночи». Криминальная служба. Садитесь. Когда примерно он пришел? Я знаю, что ночью. А более точно?

— После полуночи. Я еще не уснул.

— Это хорошо. Значит, знаете, как он выглядел,

— Не знаю.

— Даже не посмотрели на него?

— Посмотрел, но… он раздевался в темноте. Даже не включил свет. А обычно включает везде, где только можно. Шатается по ночам и беспокоит. А я люблю покой.

— Он ходит в плаще?

— Да. Светлый плащ-болонья. В шкафу висит.

— Для тебя все кончено, — сказал Барта и направил пистолет в грудь младшего лейтенанта.

С неба лился яркий солнечный свет. Жаль было умирать. Хотя, правда, и ночью человеку умирать не хочется.

— Та охранница жива, — заметил Коуржил. — Но об этом лучше говорить не на балконе. Дайте сюда оружие и пойдемте в вашу комнату.

— Да, жива, — горько произнес Барта. — Вон ее уже везут в больницу. — И показал на низко летевший вертолет, приближавшийся к общежитию.

— Это снимают фильм о майской демонстрации, — закричал сквозь рев мотора Коуржил. — Она выкарабкается. Я видел ее.

И тут по узкому коридору к балкону приблизился человек. Это был Франтишек Томечек— муж заведующей общежитием. Он с ужасом уставился на обоих мужчин, на оружие.

— Убирайся! — гаркнул Барта и повел пистолетом в его сторону.

— Оставьте нас, пан Томечек. Мы тут договоримся, — спокойно сказал Коуржил.

Тот недоверчиво передернул плечами и медленно пошел прочь. Но как только миновал коридор, он помчался бегом и ворвался в тридцать девятую комнату. Знал, что там найдет Якеша.

— На балконе Барта напал на вашего коллегу!

Старший лейтенант побежал к балкону. По пути решил, что к оружию прибегать нельзя. И действительно, Барта со взведенным пистолетом стоял лишь в нескольких шагах от Коуржила. Кроме того, младший лейтенант частично закрывал Якешу обзор и лишал его возможности сделать точный выстрел. Поэтому он не стал даже доставать пистолет из кобуры.

Коуржил не знал, что происходит у него за спиной. Он старался держаться свободнее и избегал смотреть на оружие. «Раз Барта не выстрелил сразу, наверное, уже не нажмет на курок, — подумал он. — Знает, что путь ему отрезан. Здесь я, в комнате Якеш, внизу заведующая с мужем. Если раздастся выстрел, Якеш первым будет у лестницы. И не каждая рана смертельна».

— С охранницей все в порядке, — продолжал он успокаивающе.

Якеш, услышавший его слова из коридорчика, мгновенно все понял.

Младший лейтенант сделал шаг в сторону Барты. Тот попятился в самый угол и уперся спиной в перила.

— Еще один шаг — и я стреляю! — выкрикнул он. — А также если сунете руку в карман. Я вам не дамся! Это относится и к вам, пан Якеш.

Коуржил понял, что он не один, это было приятно осознавать.

Пани Коутнова жива, — гнул он свою линию. — Не глупите, Барта, и сдайте пистолет.

Барта думал. Проложить себе пистолетом путь и выполнить то, что наметил, то есть убить жену, дочь и тещу, потому что они выгнали его, хотя он их так любит? Потом сдаться или убить себя? Сегодня Первое мая, весь город бурлит, в такой суматохе его не сразу поймают. Но у него только восемь патронов. А эти двое наверняка вооружены. Даже если он попадет в этого, который стоит ближе, Якеш успеет спрятаться за угол коридора, и тогда плохо дело. А если выстрелить сначала в старшего лейтенанта, нет гарантий, что сразу попадет в него, — ему, Барте, Якеш даже не виден как следует. А другой в это время набросится на него.

— Дайте мне сигарету, — попросил Барта, следя за каждым движением младшего лейтенанта. — И не приближайтесь ко мне. Зажгите сигарету и положите на подоконник.

Коуржил сделал это.

— Я укокошил ее. Знаю…

Он был прав, женщина умирала, одна из трех ран, нанесенных ей, была смертельной. И все же оба криминалиста затеяли с убийцей спектакль «про больницу». Хотя они не могли ни о чем договориться заранее, но играли виртуозно в течение этих бесконечно долгих двух часов.

— Я позвоню в хирургическое отделение больницы, — предложил старший лейтенант. — Вы будете при этом присутствовать и сами убедитесь.