Осенний безвременник

Но почему она всё ещё медлит? Зачем этот цирк, кому он нужен? А вдруг она всё-таки не решится прыгнуть?… Или прыгнет, а потом доплывёт до столбов, на которых крепится мост, и схватится за один из них — инстинкт самосохранения, что ни говори… Вот тут он просто потерял рассудок: с одной стороны, освобождение от всех пут, а с другой — живой да ещё близкий всё же человек… Он подбежал к парапету и обхватил Эмилию обеими руками под колени. Она, конечно же, потеряла равновесие — и полетела в кипящие волны. Нет, он не толкнул её плечом, не ударил головой в живот — остатки человеческого чувства не позволили бы ему так поступить даже со своей мучительницей — он лишь слегка помог ей преодолеть минутное колебание. Ну, а дальше только от неё зависело — бороться ли с волнами или покориться судьбе. Разумеется, он не носил с собой камень, чтобы оглушить девушку, если её голова вдруг появится в темноте между прутьев парапета, — это было бы уж слишком. Ну, а Эмилия вообще не показалась на поверхности… оставив нас с тобой в неведении о том, где она сейчас — на глубоком дне или на шоссе ждёт какого-нибудь другого поклонника женской красоты, который тоже возьмёт её в машину и повезёт — почему бы и нет? — на этот раз до Софии…

— Это всё? — холодно спросил Гео.

Цыплёнок засмеялся:

— Я всегда говорил, что ты прекрасно воспитан, в отличие от меня. В самом деле, непростительно с моей стороны отнимать своими глупостями дорогое время отдыха у молодого, способного и вконец измученного юриста.

— Я не жалуюсь. Ваша версия, действительно, не выдерживает критики, но ради гимнастики ума…

Гео вдруг помрачнел: «А почему не выдерживает? От Эмилии всего можно ожидать. Что же до господина Дишо Нелчинова, им я совсем не интересовался. Это серьёзное упущение в моей системе».

— Ладно, дружок, — глядя в окно, промолвил Цыплёнок, — я ничего не говорил, ты ничего не слышал, — и кончено. Разве что ты решишь похвалить меня перед коллегами за великие успехи в области фантасмагории. С тебя станется…

— И всё же, я думаю… не похлопочете ли вы о моей командировке в Алжир? Мне бы очень хотелось поговорить с этим типом, посмотреть, как он начнёт хлопать ушами в ответ на мои вопросы…

Майор покачал головой:

— Это невозможно. А вот если у тебя появится желание съездить и Сливен… Поговорить с матерью Эмилии в тюрьме, подготовить её к возможной встрече… Ведь её вполне может хватить удар, если она увидит свою дочь живой и здоровой.

— Значит, вы твёрдо верите, что Эмилия и моя таинственная спутница…

— А ты разве не веришь?

— Не знаю. Но мне очень хочется, чтобы это было так.

— Мать нужно — на всякий случай — подготовить. Способ выбери сам.

— Что ж, в принципе я не возражаю.

— Мы сделаем это. Ведь вопреки всему Кристина мне — да и, по-моему, тебе тоже, не так ли? — симпатична, особенно по сравнению с её бывшим мужем. Ты помнишь, что сказал инженер про котёнка? (Цыплёнок явно ударился в лирику. Такое бывало с ним крайне редко). «Если человек подберёт на улице котёнка, он обязан о нём заботиться». Я бы добавил — заботиться и даже безропотно сносить неприятности, которые котёнок может доставить. Что же говорить о маленьком человечке?… Забота, широкая и щедрая душа — только тогда есть надежда, что в благодарность ты получишь сыновнюю или дочернюю привязанность. А иначе может случиться беда, в частности и с котёнком. Мои приятели как-то взяли совсем крошечную кошечку, но Белка никак не могла привыкнуть к ящику с песком, ходила где попало, лазила в сервант, в холодильник— в общем, вела себя некультурно. В результате, когда дети были в школе, взрослые отнесли несчастное животное на другой конец города и бросили, а детям сказали, что Белка ушла гулять и не вернулась. Прошла неделя, другая — и Белка еле слышно замяукала у порога. С разодранной до кости щекой, с вытекшим правым глазом. Дети были счастливы, а взрослые сгорали со стыда…

Цыплёнок вздохнул совсем по-детски — видно, неравнодушен к «братьям меньшим».

— Так всегда бывает, — задумчиво произнёс майор, — начнёшь раскручивать какое-нибудь «криминальное дело», а оно разветвляется в разные стороны, открываются всякие неожиданности, и чем дальше, тем больше…

— Да, вы правы, — охотно согласился Гео. — Я не припомню у нас с вами ни одного уголовного дела, которое бы раскрывалось однозначно, в одном-единственном направлении. Впрочем, — тут Гео не удержался от лёгкой усмешки по поводу лирического настроения Цыплёнка, — история с кошкой Белкой очень трогательна, но случай с Эмилией всё же из другой области, да и можно ли его включить в сферу криминалистики?…

Цыплёнок смотрел в окно и вряд ли уловил насмешку в голосе Гео. Он думал о чём-то своём…

Гены не было дома. Он понял это сразу, как только переступил порог квартиры: в холле ужасный беспорядок, вещи разбросаны, между двумя креслами повисли связанные шнурками несколькд пар мужских туфель.