Осенний блюз

И никто из них еще не знал, о чем и о ком Мишель напишет статью… Но по прочтении этой статьи, они сейчас были уверены в этом, они будут смеяться вот так же, как и сейчас: «Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!» Они были в этом уверены. Поэтому решили писать статью завтра, а сегодня друзья Олега должны были увидеть Мишель, выпить немного французского вина и послушать что-нибудь из ее репертуара под гитару.

Олег решил очень быстро продать свою старенькую машину соседу, который уже давно просил у него купить ее. Сосед же должен был встречать на улице друзей Олега и раздавать им деньги на дорогое вино, на дорогую закуску и на подарочек для Мишель, который случайно оказался у него в кармане: «На долгую память и от чистого сердца самой красивой женщине».

В этом спектакле все играли с большим удовольствием, даже с восторгом… Многие монологи и мизансцены дописывались на ходу и даже повторялись… И каждый любовался своей игрой, и каждый был благодарен всем за поддержку его в этом спектакле. Вот все долго ждали появления в этой квартире очень красивой женщины. Красивой и умной. Всем хотелось к своим умным, очень умным речам добавить артистизма… Да, пришла пора, и всем захотелось восхититься собой; что в другое время было бы поднято на смех, сегодня оценивалось легкими аплодисментами и одобрительным смехом… А Мишель была в восторге ото всех. Начавшийся спектакль, как и должно было быть, оказался самой реальной жизнью… И сами слова, и интонации были давно подготовлены, выверены и, наконец, произнесены перед почтенной публикой. Легкие поклоны, легкие аплодисменты, радостный и искренний смех, слезы, совсем немного вина и в обязательных паузах общий взгляд на просторы и небо.

Совсем еще не старый, с очень большой бородой профессор истории уже давно не читал лекций и исторических книг, он считал их враньем. Побороть свою привычку носить с собой книгу он не мог, поэтому всегда носил с собой хорошо иллюстрированный, толстый «Календарь огородника». Свою научно-историческую книгу о средневековой Руси, которую писал двадцать лет, он считал ересью и называл ее: «Фальшивые истории, рассказанные глупцом». Познакомившись с каким-нибудь человеком, он сразу предупреждал его, что никакого татаро-монгольского ига не было.

– Дорогая Мишель, красивый человек, вот если б ты знала, как не смиренно я прохожу свой путь от жизнерадостного, самодовольного идиота к тихому, слезливому человеку, сидящему у морковной грядки с бутылкой вина!.. Не было никакого татаро-монгольского ига! И мои подозрения в этом были в самом начале моей научной карьеры… Но как мне хотелось жить! Быть красивым и умным, быть кандидатом, доктором, профессором! Я выходил на улицу – и солнце освещало только меня! И совсем не глупые особи смотрели на меня с восторгом, они аплодировали мне и расступались передо мной. И я шел, шел… Куда? И что мне теперь за это будет? Нет, не жалости я прошу для себя. Пожалеть меня – это еще раз пнуть меня. Понять и простить? Простить-то можно, а вот понять… Только жалость я вижу во взглядах на меня. Вот плачу и пью вино. Я долго выводил новый сорт тыквы. И в прошлом году из последнего семечка вырастил большую тыкву. Огромную тыкву! Все приходили фотографироваться рядом с ней… А потом я ее стал один грузить в машину, чтоб везти в другой город на выставку за медалями и почетом, и нечаянно разбил ее и истоптал на мелкие части, и плакал… Вот так вот и моя жизнь… И опять первым утешать меня приехал Олег и собрал все оставшиеся семена, а их уже вовсю клевали птицы. И я их высушил, и разложил их по пакетикам, и теперь раздаю их.

Профессор вложил пакетик с семенами тыквы в руки Мишель и поцеловал ее в щеку. И под общий смех стал показывать руками, какой была его тыква, и вытирать свои слезы.

Все ждали от Мишель: «А теперь давайте выпьем совсем немного вина, чтоб понравиться друг другу еще больше».

Продавец мыльных пузырей сегодня продал все свои мыльные пузыри. Он продавал их в клоунском костюме. Он выбирал в парке капризных детей – и опустошал кошельки их родителей. И потом, не жалея себя, он очень артистично рассказывал об этом и заканчивал одной и той же фразой: «Вот так старый артист идет к своим последним аплодисментам».

– Мишель, у театра уже давно нет ролей для меня. А я все равно жду. И еще выше прыгаю, когда вижу идущего по парку артиста… Чтоб он рассказал в театре, что я в прекрасной форме. А мне так нужна одна последняя роль, чтоб… ушел из театра, не попрощавшись с ним… Я тогда обиделся на всех… Я старый дурак.

Мишель, я тебе еще прочту свои монологи, я теперь их сам пишу.

– Хорошо, хорошо, не плачь, я куплю у тебя твои мыльные пузыри. Вот я наливаю тебе вина, вот я целую тебя…

Друзья Олега принимали Мишель за его невесту, поэтому искренне восторгались ею. Они пили, пели, танцевали, смеялись и плакали, были счастливыми, они все были уверены, что увидят ее еще не раз, и они были рады тому, что они нравились ей.