Осенний дождь

Музыка сменилась на более ритмичную, заводящую, напоминала чем-то песни, что играют в сериалах про американских подростков 70-90х годов. За окном уже было совсем темно, а комнату освещали лишь неоновые лампы; Марк, помнил, что задерживаться не стоит, да и мать не в настроении. Так же ему нужно было придумать куда или к кому прийти утром вместо учёбы: у Евы он и так уже неделю «жил», и было неудобно просить, хоть он и знал, что она не откажет. Он было хотел спросить у Эстель, как та резко вскочила, вереща, что заиграла её любимая песня и все должны танцевать. Девчонки сразу же подхватили её настрой и, смеясь, подбежали к ней, присоединяясь. Тут же Марк заметил, как много людей было спрятано мраком комнаты, в которой они находились. Почему он их не увидел?

Парень смотрел как перед ним начинает собираться толпа из пьяных, разгоряченных, весело танцующих людей. Но кто-то, как и он, сидел и наблюдал за всем. Взгляд Марка, из всей этой мешанины из людей, выделял лишь троих: Еву, Илону и Эстель. Было в них что-то, что отличало именно их от всех остальных. Вся эта обстановка расслабила его тело и разум, он мог только как завороженный таращиться на то, как раскрепощенно и безудержно двигаются девушки.

Как только песня кончилась, некоторые начали возвращаться к своим местам. К Еве подошла какая-то девушка, что-то сказала и вместе они вышли из комнаты. Эстель кто-то окрикнул, и она радостно побежала к кому-то. Илоны не было видно. Марк понял, что надо размяться, немного прийти в себя и собираться домой. Как только он встал, действие алкоголя дало о себе знать: ноги сразу же стали ватными и подкосились.

– Ты чего? – поддержала его Илона, появившись из ниоткуда.

– Много выпил кажется.

– Ну это бывает, как сам себя чувствуешь?

– Да… – он на секунду замешкался, поняв, что всё плывет перед глазами, свое тело он будто не чувствовал, – Нормально.

– Понятно всё, пошли со мной – Илона повела его куда-то, крепко держа.

Пока они шли, в Марке начинало просыпаться какое-то веселящее легкое чувство, щекочущее его изнутри. Хотелось пить и напиваться, танцевать и падать от усталости и счастья. А также появилась мысль: «Что это она позволяет? Куда ведет? Какое она право имеет вообще его трогать?» Он выпрямился всем телом, напрягся, начал отпихивать девушку.

– Эй, ты совсем дурак? – возмутилась она, – Ты себя видел?

– Куда ты меня ведешь? Иди отсюда, – он отпихивал её от себя, убирал её руки.

– Ах ты, гад, – она достала сигарету, подкурила и всунула её ему в рот, – на, покури, расслабься.

Она прислонила его к стене и смотрела на него с легким отвращением и будто бы жалостью. После нескольких затяжек, внезапная агрессия парня притупилась, ему стало стыдно за себя. Илона хотела помочь, а он с ней так.

– Ты… прости, я чего-то… – из глаз полились слёзы. Он вспомнил, как мать не из-за чего начала на него орать, вспомнил учебу, которой он не хотел заниматься, потому что ему не нравилась эта специальность, но ведь мать лучше знает на кого ему учиться; вспомнил отца, которого так не хватало ему. Он вдруг осознал, что говорит всё это вслух и сразу замолк.

Илона всё также стояла напротив него, но на её лице уже не было того отвращения. Она смотрела на него своими большими, сочувствующими глазами. Она разделяла его печаль. Осторожно подошла к нему, обняла.

– Я тебя в ванну всего лишь хотела отвести, чтобы ты себя в порядок привел, – тихо сказала Илона, – сам же сказал, что домой скоро.

– Ты прости, пожалуйста, я и вправду дурак.

– Ничего страшного, – она отстранилась, – сейчас получше?

– Да. Спасибо тебе, что невольно выслушала это.

– Ну незнакомцу выговориться легче, чем другу, так ведь? – она усмехнулась.

– И вправду, – Марк тяжело выдохнул, – Не покажешь, где тут ванная?

V

Илона ждала Марка за дверью, раздумывая над словами, что он случайно сказал. Ей показалось, что чем-то они похожи: у него не было отца, у неё – матери. Она просто исчезла одним днём, когда Илоне было около десяти лет. Что с ней, жива ли она? Она не знала. Отец – алкоголик, не было с ним нормальной жизни.

Пройдя в ванную Марк оперся на раковину. Все тело будто бы расщеплялось на молекулы. В голове было темно и пусто, парень не мог поймать хоть какую-нибудь мысль. Никаких чувств. Ему понравилось это состояние, вот бы входить в него каждый раз, когда… Неважно. Всё это не важно. Он обязательно со всем справится, один или с кем-то. Неважно. После черной полосы идет белая, после ливня – появляется радуга… Неважно. Марк поднял голову к зеркалу – губы распухли, глаза покраснели от слез, волосы растрепались. Стало отвратительным своё же отражение. Открыв воду, да похолоднее, он сначала опустил руки. Это еще больше начинало вводить его в транс. Когда же прохлада воды коснулась лица, он будто бы проснулся. Как же он мог высказаться совсем незнакомому человеку? Да еще и так нелепо. Стыдно-то как. А может всё равно… Пока он умывался, мысли одна за другой «врезались» ему в голову. Марк еще какое-то время разглядывал себя в зеркале, пытаясь собрать всё происходящее с ним в одну картину.