ОСЕННИЙ ЛИС

– Ты… – Зерги коснулась викинга, и посмотрела на Жугу. – Как тебе это удалось? – Внезапно ее осенила какая-то мысль, и девушка испуганно отдернула руку. – Скажи, я тогда тоже… – она помедлила, -…вот так?

Сил говорить у Жуги уже не было, и он лишь кивнул в ответ.

– Ох… – Ладонь ее метнулась ко рту. – А я-то не могла понять! – Она помолчала, прежде чем спросить о главном. – Так это был… Он?

– Да.

– Мой бог… – Она запустила пальцы в волосы и отвернулась. – Ты все знал с самого начала… Знал и молчал?

– Это ты вызвала его?

– Я не знала! – выкрикнула она. – Я… я…

Жуга кивнул. Теперь все встало на свои места.

– Ты хотела вернуть Веридиса, – сказал он и усмехнулся невесело. – Колдунья-недоучка, потеряла голову вместе с любимым человеком… Да… – Он посмотрел на Зерги. Та молчала, потупившись, и Жуга продолжил: – Ты открыла Путь, не подумав, что кто-то уж лет как двести ждет у запертой двери. А потом…

– Я испугалась… – прошептала Зерги, в бессилии до хруста ломая пальцы. Опустила руки. – Просто испугалась… Он… Он хотел…

– Я знаю, – Жуга кивнул. – Не вини себя. Я сам трижды открывал эту Дверь. Один раз мне помог бог, один раз – человек, и один раз – эта штука. – Он поднял руку с браслетом. – А ты была одна. Ума не приложу, как тебе это удалось, хотя… – Он помедлил.

– Что?

– Ничего. – Жуга вздохнул и помотал головой. Взъерошил волосы рукой. – Боль и отчаянье… Да. Они могут сделать многое… – Он посмотрел на Зерги. – Ты родилась и выросла здесь. Ты должна хоть что-то знать про этого… Кто он? Зачем вернулся? Какую битву проиграл?

– Я не знаю… А впрочем, погоди! – она нахмурилась. – Ты сказал – двести лет?

– Ну… – Жуга пожал плечами. – Может быть, чуть меньше.

– Башня Ветров… – пробормотала Зерги и закусила губу.

– Что?

– Когда-то на месте теперешнего маяка стоял замок… Его построил один чародей… сейчас уже никто не помнит его имени. Говорят, что он захотел всех осчастливить, и боги покарали его за гордыню. Да, кажется, так. Был бой – он один сражался с ними всеми. Про него еще песня сложена. Подожди, сейчас… Вот!

Ночь подняла над башней черный свой стяг,

Свой истинный крест, свой подлинный флаг.

Три армии собрались на расправу в ночь -

Три черных начала, три дьявольских сна,

Три черных начала адских трех рек.

Что мог с ними сделать один человек?…

Сойдемся на месте, где был его дом,

Где трава высока над древесным углем,

И зароем нашу радость в этом черном угле

Там, где умер последний человек на земле…

– Вот как… – Жуга помрачнел. – Осчастливить, значит… Зря он за это взялся – мог бы и сам понять – хоть и маг, а тоже человеком начинал. А у людей извечная забава – землю делить – кроить да штопать заново огнем и сталью, волшбой и просто – силой рук… А небо – вот оно, режь его ломтями… Что, не получается? Вот то-то…

– Что же теперь?

– А теперь я пойду, – Жуга встал и надел полушубок. Подпоясался кушаком. Поднял посох.

– К-куда?

– Колдун внес свою плату, пора и мне долг возвращать. – Он взглянул ей в глаза и вздохнул. – Сегодня ночь большого прилива. Теперь я должен выиграть эту битву. Выиграть или погибнуть.

– Но почему?! Ты же сказал, что взять тебя он не в силах!

– Зато в силах взять тебя.

– А он может?

Ответить Жуга не успел. Яльмар вдруг сел рывком, дико вращая глазами, лихорадочно ощупал себя с ног до головы и вытаращился на Жугу.

– Один и Фрея! – прохрипел он. – Ты?!

– Я, – Жуга невольно улыбнулся.

Яльмар спешно задрал на боку рубаху и поскреб ногтем багровый рубец.

– Боги! Ты воистину великий ворлок!

– Как ты себя чувствуешь?

Яльмар махнул рукой и, расшвыривая скамейки, двинулся к бочкам.

* * *

Снаружи, как и прежде, бесновался ветер. Мело. Дождь со снегом пополам сменился вдруг сухим, совершенно нездешним порохом поздней метели. Улицы города опустели окончательно. Галлен затих в своем холодном сне, укрытый серым покрывалом зимних туч. Темнело. Часы на ратуше пробили шесть и смолкли, словно испугавшись собственного голоса, и только с берега доносился тяжелый, размеренный грохот прибоя.

По снегу, летящему с неба, шли трое – Жуга впереди, Яльмар и Зерги следом. Жуга шел без шапки, с босой головой, казалось, он совсем не обращает внимания на снег и ветер. Девчонка же наоборот, подняла капюшон. Последним шел варяг. Он еще не совсем оправился от удара, но оставаться в корчме отказался наотрез.

– Еще чего! – фыркнул он, едва Жуга об этом заикнулся. – Чтоб я, да тебя, да одного… И думать не моги!

Яльмар осушил пару-тройку кружек пива, сжевал что-то на кухне и теперь снова рвался в бой. Куртка его заскорузла кровавой коростой, но варяг не обращал на это внимания. Если б не разрез на ней – длинный и неровный, можно было бы подумать, что никакой раны нет и не было вообще.