Осенний лис

— ты звал меня, — сказал он. Не спросил, не ответил, просто — сказал. Реслав напряг взор, и ему показалось, что посреди поляны шевельнулось что-то, мерцая серебристой звездной пылью. Оно двигалось, сливаясь с темнотой, в воздухе возникали и тут же таяли, подобно стихнувшей только что мелодии, полузнакомые очертания: неясный абрис человеческой фигуры в длинном плаще, белая цапля, раскинувшая крылья, олень — ветвистые рога вдруг слились в один длинный и прямой на широком конском лбу, завились двумя бараньими кренделями... Снова не разбери-поймешь, кто...

— Я звал тебя, Авелиста, — подтвердил Жуга.

— ты все еще пытаешься угадать мое имя

— Я не теряю надежды, Армина. Я знаю, на какую букву гадать.

— ты дерзок

— Это так, Аставанна. Иначе ты не пришла бы ко мне в моем последнем сне.

— чего ты хочешь

— Помоги мне, Араминта.

— не могу

— Тогда ответь на мои вопросы, Атахена.

— спрашивай

Жуга помолчал, раздумывая.

— Ты знаешь, кто идет за мной? — спросил он.

— да

— Знаешь его имя?

— нет

Жуга опять промолчал. Переложил свирель из руки в руку.

— Ты знаешь, за кем иду я, Алаванна?

— да

— Они связаны меж собою?

— да

— Я так и знал! — Жуга сжал кулаки. — Где мне его искать?

— иди на закат

— Это я знал и раньше! Куда именно?

— ты узнаешь

— Что он хочет?

— все

Жуга постоял в угрюмом молчании, посмотрел зачем-то на небо. Серебряная тень пульсировала, мерцала неярко.

— Я твое оружие, Аренита, но я тебе не принадлежу, — сказал Жуга. — Я благодарен тебе, но не обязан. Твои цели — не мои цели, но порой они переплетаются так тесно, что я не могу их различить, и ты этим пользуешься. Скажи лишь, верну ли я потерянное?

Голос некоторое время не отвечал.

— рано или поздно все вернется на круги своя, — наконец, сказал он, — старые боги уходят новые рождаются. жертва может стать охотником и наоборот. ты звал меня но мы здесь не одни. у тебя впереди свой путь. близится утро я ухожу но мы еще встретимся. прощай.

— Стой! Погоди! — Жуга метнулся вперед, сделал несколько шагов, но серебристая тень уже растаяла в воздухе, как соль в воде, и он остановился. Постоял, глядя в землю, повернулся к лесу. Огляделся.

— Реслав, ты, дурак? — окликнул он. — все испортил! Ну, где ты, давай, вылезай...

Реслав, чувствуя себя страшно неловко, вышел из-за дерева.

— Я это... Я не знал, Жуга. Прости.

— А... — махнул рукою тот. — Ладно... Я и сам должен был смекнуть, что ты придешь. А ты, оказывается, чуткий малый! Балаж-то спит небось?

— Без задних ног.

Жуга покивал задумчиво, посмотрел на Реслава.

— А я тебя недоценил, — сказал он. — Хорошо, что ты пошел со мной... Помоги мне, Реслав.

— Я? — опешил тот. — Кабы я мог...

— Ты можешь. Если пришел на свирель, не испугавшись, значит, можешь. Будем друзьями, Реслав.

Реслав, несколько робея, пожал протянутую руку. Жуга улыбнулся необычно по-доброму и как-то грустно.

— Ну, идем.

— Слышь, Жуга, — окликнул его Реслав. — А... кто это был там, на поляне? Хозяин?

Жуга обернулся.

— А? Хозяин? Нет, что ты... Это — древнее. Оно... — он замялся. — Я как-нибудь потом расскажу. Реслав, ты в Маргене был?

— Вестимо, был!

— А я вот не был. И Балаж не был. Что там, как, я ничего не знаю. Я, если хочешь знать, вообще в городах раньше не бывал. Так что, ты у нас теперь за старшого.

— Ну, смотрите, — усмехнулся Реслав. — Коли так, слушаться меня там как отца родного, ясно?

— Да уж, не темно... А, вот и ручей уже!

Оба напились воды, умылись. Небо уже посерело, на востоке занялась заря. Растолкали Балажа.

— Эк вы, охламоны... — проворчал тот, широко зевая. — В такую кромешную рань подняли... Выходим, что ль?

— С рассветом пойдем. — Жуга взял котелок, ушел за водой. Реслав раздул костер, вспомнил при этом о вчерашнем происшествии и, когда Жуга вернулся, спросил:

— Такая нелепица тут, Жуга. Помнишь наговор вчерашний?

— Ну.

— Я ведь, вроде, все правильно сказал... Да только дрова, вишь ты — нет, чтоб гореть — вверх понеслись. С чего бы, а?

— Вот как? — Жуга поднял бровь. — Забавно... А я-то думаю, что за шум был. Ты какой цвет выбрал? Зеленый?

— Зеленый. Может, твой наговор только для одного человека годен?

— Может быть... — Жуга бросил устанавливать котелок над огнем, потер подбородок. — Вверх, говоришь, полетели?

В голове у Реслава что-то щелкнуло; он вдруг ясно вспомнил, для чего затеял тогда Жуга ворожбу на дворе у Довбуша, и изумленно покосился на приятеля.

— Чудно... — пробормотал тот, тряхнул рыжей головой, улыбнулся виновато. — Я не знаю, Реслав. Как-нибудь потом разберемся.