Осенний лис

Чужак шагнул вправо, влево, посох в его руках взметнулся, как живой, и пока замешкавшиеся драчуны соображали, что к чему, гибкий ясень уже гудел в воздухе, отбивая их беспорядочные удары, гуляя по спинам и бокам и сбивая с ног. Парень кружил, отступал, уклонялся, отбивался и бил сам, отделываясь царапинами и легкими ушибами, пока все трое не растянулись на земле.

И тут случилось неожиданное. Побивая буйную троицу, паренек совсем забыл про Влашека. Тот меж тем поднялся, метнулся к нему и вцепился в его заплечный мешок, сам не зная, зачем. Пришелец машинально рванулся, ветхие завязки лопнули, и мешок остался в руках у растерянного Влашека. Секунду тот стоял на месте, соображая, что теперь делать, затем припустил бегом вдоль по дороге.

— Стой! — с отчаяньем в голосе вскричал юноша. — Эй, погоди! Да стой же! Ах... — бросившись было за ним вдогон, он пробежал несколько шагов и остановился, бессильно застонав. И тут стало ясно, отчего его походка казалась такой странной.

Парень хромал. Хромал на правую ногу, несильно и даже как-то незаметно, но бежать он не мог.

Влашек убегал. Бросив посох, странник оглянулся на корчму, на три распростертых тела, которые уже начинали шевелиться, кряхтя и охая, на появившихся на улице поселян, затем снова — на убегавшего Влашека. Лицо его исказилось. Неожиданно он вытянул руку Влашеку вслед и выкрикнул какое-то непонятное не то ругательство, не то угрозу с раскатистым «Р» в середине слова.

Пальцы простертой руки сжались в кулак.

Влашек бежал уже скорее из чистого упрямства, изредка оглядываясь и скаля зубы. Мешок болтался у него за спиной на уцелевшем ремне. И вдруг поселяне ахнули: ноги Влашека стали заплетаться, он ускорил шаги, однако бежал уже почему-то назад. Спиной вперед.

— Ай-я!!! — взвыл он. Лицо его исказилось. Тщетно пытаясь затормозить, он рухнул на дорогу, горстями хватая сухую желтую пыль, но неведомая сила волоком тащила его по земле назад, к месту драки, где стоял и словно бы вытягивал невидимую лесу угловатый рыжий паренек. Пальцы Влашека чертили борозды в дорожной пыли, ломая ногти и сдирая кожу.

— Карваш! — ахнули в толпе. Народ задвигался, зашептался. Кто-то бросился бежать, многие поразевали рты. Хмель быстро выветривался из голов. — Чур меня!... Господи Исусе!...

...Опомнился Влашек лишь у ног незнакомца. Деревенские притихли, окружив обоих полукольцом, настороженно ожидая, чем все кончится. Подходить близко, однако же, опасались.

Парень оглянулся на них, присел, взял мешок, похлопал по нему, сбивая пыль. Встал, поднял с земли посох.

— Мир, поселяне! — устало сказал он. — Я не хотел драки... Где живет деревенский Голова?

Старый Шелег вышел вперед, подслеповато щурясь.

— Мир и тебе, путник. Я здесь старостой, говори, чего хочешь.

— За проход через вашу деревню и вправду надо платить?

Влашек закряхтел, зачем-то посмотрел на свои ладони. Пальцы были в крови. Трое его приятелей, потирая ушибленные бока, угрюмо стояли поодаль. Шелег нахмурился.

— Вы, трое, — он поманил пальцем, — сказывайте, как дело было. Кто свару затеял? Говори ты, Илеш.

Длинный и тощий Илеш замялся:

— А что — мы? Ну, Влашко, он же пошутить... Да дурость это все... вот...

— А я сразу понял, — торопливо затараторил самый младший из них, — не, когда он меня дубиной... это... Я сразу понял — неспроста это! Он, поди ж ты, один против нас, а я... а мы... А я его...

Затрещина прервала словесный водопад.

— Угомонись, — рассудительно сказал третий приятель, опуская руку. Все кругом невольно заулыбались — троих забияк отлично знали в деревне. Ухватистый темноволосый Балаж, получивший в драке невиданных размеров фингал под глаз, оглядел односельчан и опустил взгляд.

— Да сам Влашко полез, — нехотя признал он. — А мы не разобрались спьяну, что и как. Оно, конечно, зря полезли. Волох это, не иначе. А только прав он, че говорить...

— Волох, не волох, а задираться не след! — Шелег оглядел побитую троицу. — Хороши богатыри, неча сказать — один малец четверых побил... Звать-то тебя как, прохожий человек?

— Жуга, — поколебавшись, ответил тот, роняя ударение на «а». Все невольно посмотрели на его рыжую шевелюру, смекая, что к чему.

— Влашек озоровал, — признал старик. — Хоть и вырос, да ума не нажил. А и ты тоже хорош — где кудесничать решил! Ты смотри, не балуй! А за проход да погляд денег не берем — дело известное... Откуда идешь, да чего ищешь?

— На постой остановиться хотел, да работу сыскать на время. А сам с гор я, иду издалека, долго рассказывать.

Шелег нахмурился, пожевал усы.

— Ну, добро, — наконец решил он. — Поступай, как знаешь, мы угроз чинить не будем... Да крест-то есть на тебе? — вдруг спохватился он. Жуга кивнул, похлопал себя ладонью по груди. Старик совсем успокоился. Зашевелились и другие — мало ли что на свете бывает!

— Ну, пошли, что ль, — сказал Шелег и первым направился в кабак. Остальные поспешили за ним. Илеш задержался на секунду, наклонился к Влашеку.