Осенний марафон лабрадора Трисона

Что-то я не понял, он научил Марселя приносить миску? И, словно в подтверждение моих мыслей, Марсель пулей выбежал из кухни, но уже через минуту вернулся с пластмассовой посудиной в зубах.

Вот это номер. Даже я так не умею. Хотя, зная Елисеева, я нисколько не удивился, что он обучил Марселя этой команде. Макс же лентяй ещё тот. Помню, как в выходные дни он находил тысячу причин не идти с нами утром гулять. Я уверен, будь это возможно, он ещё бы научил Марселя миску мыть за собой. Ну а от следующего новшества я чуть не выпал в осадок. Елисеев забрал у него посудину и направился к комоду у окна. Он выдвинул нижний ящик, который оказался подставкой под миски, где стояла ещё одна пластмассовая посудина, судя по всему, моя. Обалдеть. До чего дошёл прогресс! Едва оказавшись на кухне, я всё думал, где же теперь нас кормят, а оказалось – в комоде. Интересно, в каких магазинах продают такую мебель? В собачьих или в человеческих? Не знаю, как вы, а я никогда прежде не видел ничего подобного. Хотя где бы я видел? У большинства людей, к которым я ходил в гости, не было собак.

Макс поставил миску в подставку, потом открыл верхний ящик, достал оттуда ложку, банку с паштетом и, откупорив её, стал накладывать нам еду. Какой удобный комод! Тут тебе и миски, и место для хранения еды. Будь моя воля, я бы дал тому человеку, кто его придумал, премию за изобретательность.

Тем временем Елисеев разложил паштет и, кивнув на посудины, сказал:

– Налетай, пацаны.

Хорошо хоть этот мальчиками не называет.

Новая подставка оказалась ещё и очень удобной в использовании. Как бы мы ни старались есть аккуратно, но обычно корм всегда выпрыгивает из миски и летит на пол. Так уж мы устроены. Нет, возможно, среди моих сородичей есть педанты, но лично я таких не встречал. В этот раз мы ели паштет, так что выпрыгивать было нечему, но если бы на его месте лежал сухой корм, он бы не падал на пол, а оставался на столешнице, в которую встроены посудины. Сдаётся мне, покупая этот комодик, родственники думали не столько о нашем удобстве, сколько о своём. Но как бы там ни было, мне понравилась новая подставка, впрочем, как и квартира, и наша комната, и моя мягкая постелька.

Во время полёта стюардесса потчевала нас различными вкусняшками, и я ещё не успел проголодаться, но всё равно с удовольствием слопал паштет. Он был настолько вкусный и нежный, что таял во рту, как сахар. Я вспомнил Тони. За квадратик этого белоснежного лакомства он готов был не только барьеры перепрыгивать, но и горы перелетать. Интересно почему. Я как-то попробовал кусочек, так у меня потом целый день язык к нёбу прилипал. Воды столько выпил, что живот стал похож на аквариум. Но Елисеев любит говорить: «На вкус и цвет товарищей нет».

Марсель тоже проглотил паштет, но никак не мог успокоиться и продолжал вылизывать миску, явно надеясь на добавку. Ага, держи карман шире. Напарник убеждён, что мы должны есть строго по норме, иначе растолстеем и будем похожи на поросят. Хотел бы я посмотреть на того умника, кто придумал эти нормы. Мне вот интересно: а почему таких нет для людей?

Разобравшись со своей посудиной, Марсель принялся за мою. И только теперь, глядя на него, до меня дошло, почему родственники поменяли наши прежние миски на пластмассовые. Старая подставка была металлической. Так вот, когда Марсель вылизывал миску, а делал он это всегда, она билась о ту самую подставку. Грохот стоял на всю квартиру. Елисеева это жутко раздражало, и каждый раз он грозился откусить Марселю хвост. А тому – что совой об сосну, что сосной об сову. В этом же комоде посудина не издавала ни звука. Во-первых, она была пластмассовая, а во-вторых, плотно стояла в столешнице. Вылизывай сколько душе угодно. Ну родственники, ну хитрецы.

Пока мы ели, Шура накрыла стол, и они тоже сели ужинать. После вкусного обеда по закону Архимеда я облизал усы и, как воспитанный пёс, решил поблагодарить их за еду, а заодно краем глаза взглянуть на их еду. Сдаётся мне, Александра готовила на скорую руку, вряд ли бы за это время она успела сварганить что-нибудь изысканное. Я подошёл сначала к Елисееву и ткнулся носом в колено.

– Ну как, паштет красиво зашёл? – потрепав меня по холке, улыбнулся он.

– Ав, – ответил я, что на моём языке означало «не то слово».

– Я знаю, что это твой любимый, потому и купил.

Ну спасибо за заботу. Пока он чесал меня за ухом, я вытянул голову вверх и заглянул в его тарелку, но ничего не увидел: та стояла слишком далеко от края стола. А поставить лапы ему на колени не решился. С ним такая вольность не пройдёт, подобное возможно только с Шурой. Недолго думая, я направился к ней.

– Малыш, ну как тебе новая подставка? – улыбнулась она и только занесла руку, собираясь похлопать себя по ноге, как я закинул на неё лапы, отчего родственники дружно рассмеялись.

– Ох и разбаловала тебя Шура. – Макс с улыбкой покачал головой. – Тебе уже и приглашения не нужно.

А зачем оно мне? У нас с ней особые отношения.