Осенний марафон лабрадора Трисона

– Мама, ну что ты пристала? – Елисеев возмущённо всплеснул руками. – Мы не сошлись характерами.

Как у людей всё просто: бац – и разошлись! У нас всё иначе. Я тоже не сошёлся характерами с воспитанником – и ничего, живу с ним под одной крышей. А что я могу сделать? Мне привезли его в подарок и сказали: «Воспитывай», ну я и воспитываю.

После Оксаны я видел своего напарника ещё с несколькими барышнями, но они исчезали так же внезапно, как и она. И я сделал вывод: наверняка и эти с характером. Получается, только у Александры он хороший, раз Елисеев женился на ней. Но я даже представить не мог, что среди моих читателей есть те, кто не понял, почему я не рассказываю об Оксане. Я просто не мог говорить о человеке, которого уже нет в нашей жизни. Но это непонимание я списываю исключительно на возраст. Я тоже когда-то был щенком и многие вещи не понимал.

Я вот тут подумал и знаете, что придумал? Ни за какие коврижки не догадаетесь, какая потрясающая идея пришла мне в голову. Ладно, не буду томить. Предлагаю построить наше общение следующим образом: если у вас, как и у этих юных читательниц, возникнут вопросы по поводу моих историй, задавайте их моему автору в этих ваших социальных сетях, он передаст мне, а я постараюсь дать исчерпывающие ответы. Конечно, если их будет слишком много, я не смогу ответить на каждый. Иначе вместо приключений придётся читать мои интервью. Но парочку наиболее понравившихся обещаю прокомментировать. Подобное общение со временем может стать традицией. Как вам такая идея? То-то и оно. Нет, ну вы поняли, какой я гениальный пёс?

А теперь позволю себе вернуться к моим техасским каникулам. Если вы читали эту книгу, наверняка помните, чем она закончилась. Нет, не благополучным возвращением лошадей, а коротеньким пунктиком, где упоминались соревнования по конкуру, в которых предстояло участвовать Тони и его хозяйке Вики. Я себе вовек не прощу, если хотя бы вкратце не расскажу.

Это было поистине невероятное зрелище. Видели бы вы, какие трюки вытворял Уголёк на манеже. А чего ещё стоило ожидать от влюблённого коня? В начале соревнований он упёрся и ни в какую не хотел заходить без Молнии в фургон, на котором нам предстояло ехать. Вики думала, будто он заболел.

Не знаю, что бы делали люди, если бы не я! Они бы точно не догадались, в чём причина его упёртости. Пришлось мне, как обычно, брать ситуацию в свои лапы. Хорошо хоть Шура была рядом. Она поняла, что я пытаюсь им донести, едва я встал между Тони и его подружкой и потёрся сначала о его, а потом о её ноги. И Вики с отцом только осталось взять Молнию с собой. Не могли же они сорвать соревнования, к которым так долго и усиленно готовились. Благо фургон был такого размера, что в нём запросто поместилось бы коней пять – не меньше. В общем, мы погрузились в него и отправились в Эль-Пасо, на тот самый манеж. Из разговоров людей я понял, что нам предстояло ехать два часа, но я не заметил, как мы прибыли на место. Оно и понятное дело, всю дорогу я выполнял роль массовика-затейника. Только не подумайте, что я сам вызвался развлекать лошадей. Вовсе нет. Я хотел поспать в дороге, но не тут-то было. Любопытный Тони закидал меня вопросами: «Три-сон, расскажи Молнии, как ты собирался закатать быка в консервную банку»; «Трисон, а расскажи про работу поводырём»; «Трисон, а расскажи то, а расскажи это». Ей-богу, достал. Но не мог я отказать другу. А пока я выполнял его просьбы, он то и дело восхищённо восклицал, обращаясь к Молнии: «Видала, какой Трисон крутой пёс». И я сделал вывод: он нарочно это устроил, чтобы похвастаться перед ней. Будто это не я, а он работал поводырём и укротил быка.