Осенний поход лягушек

День, когда упал «Челенджер»

Рассказывали, что в тридцатые годы, когда увезли ее отца, баба Нюша дала обет, что останется здесь жить и помирать будет на своей земле; что их дом из Бардаева перевезли в Астафьево под клуб и что живет она одна в лесу. Будто бы есть у нее ружье, из которого она стреляла поросенка, некому резать, и что дом ее сторожит строгая корова, а в избу к себе хозяйка никого не пускает.

Хотя ее дом и находится почти что в тридцатикилометровой зоне АЭС, а над ее огородом проходит оживленная авиалиния и недалеко узловая станция, расположенная точно посередине между Ленинградом и Москвой, но тем не менее можно сказать, что живет она в глуши, заброшенности, на краю земли.

В стране, где все подчиняется центру (а это относится не только к Москве, но и распространяется на каждую последующую единицу — областной центр, районный центр, центральная усадьба колхоза или совхоза), — к периферии власть ослабевает. Возникают административные прорехи. Власть сюда просто не доходит. Эти земли наименее обозримы из центра, они как бы выпадают из его поля зрения. В результате такого административного зияния образуется ниша, в которой существует особое пространство и время. Только здесь возможен феномен современного русского пустынножительства.

Моя героиня живет на краю области, на краю района, на краю владений совхоза, то есть в тройном удалении от центра, и потому ее местожительство не только пространственно уникально, но и отсчет времени здесь другой — это тридцатые-сороковые годы, здесь сохранился быт тех лет, и, хотя бой часов Кремлевской башни распространяется на всю страну, как раз тут он не слышен, он сюда не доходит.

Засекреченная земля. Где расположена бывшая деревня Бардаево? На карте, имеющейся в моем распоряжении, найти я не смогла. Дело в том, что до последнего времени система картографии у нас была разработана так, что часто карта служит для дезориентации тех, кто обращается к ней.

Однажды мне понадобилось проследить путь одной речки, Съежи, которая протекает по территории обитания моих героев. Река достаточно известная. Вытекает она из знаменитого Удомельского озера, на берегах которого уже действуют два энергоблока АЭС и ведется строительство новых.

Вот меня и заинтересовало, куда попадает вода из озера, превращенного в пруд-охладитель, и ни на одной карте точно установить это было невозможно.

Вся эта территория оказывается засекреченной, и частное путешествие, предпринятое по личным нуждам, находится как бы вне закона.

Как добраться до Бардаева?

Казалось бы, ну что может быть проще — вот почта, куда жители окрестных деревень приходят за пенсией, вот магазин, куда они должны совершать каждодневный путь за хлебом, но часто случается, что пути эти делаются непроходимыми, как в деревне Заселище, там уже просто никто не ходит в магазин, старикам и старухам, которые остались в этой деревне, не осилить дорогу к хлебу. Им его привозят даже не на машине, а на гусеничном тракторе, и если все же удастся кому-то пройти, то не исключена встреча с волками, как это случилось со мной не так давно в День Конституции, когда мне пришлось даже каким-то образом урезать права одного почтенного волчьего семейства, которое мирно под вечер перекликалось невдалеке от своего логова, которое они устроили в том году почти что у дороги, сочтя это место достаточно глухим.

Итак, цель известна, и ты продвигаешься в нужном направлении? Путь туда непрямой, ты попадаешь к совершенно чужим людям, не успеешь войти, а тебе предлагают сначала посушить валенки, потом забраться погреться, и вот ты уже спишь на незнакомой печке. Это особенно важно зимой, в чем я убедилась при попытке добраться к знаменитой старухе.

Выяснилось, что одной туда не попасть, и, когда я спрашивала, есть ли вообще такая возможность, никто в точности не знал.

Где-то там, не очень далеко от нее, работают лесорубы. Каждое утро мимо деревни, где я жила, проходит грузовая машина, и мне можно поехать с ними, а вечером с ними вернуться.

Но может получиться и так, что она куда-нибудь ушла или уехала (есть у нее подружка в Новгородской области); тебя высадят где-то там в каком-то месте, и что ты тогда будешь делать весь день одна в лесу, — это был конец января, и морозы были под двадцать пять градусов.

В шесть утра я уже поджидала лесовоз.

Была еще полная ночь, километры зимней дороги — лес, одна-две совершенно еще темных деревни, снова лес, и тут где-то на развилке машина остановилась, и мне показали сворачивающую в лес дорогу.

Еще не рассвело, машина уехала, и я стала соображать: наверное, на пути будут развилки, отходят наезженные колеи тракторов, они уходят просто в поле — ездят за соломой, могут покрутить по полю и вернуться.

Я решила пойти в деревню, которую только что проехали, и постучаться в какой-нибудь дом, дождаться рассвета и поточнее расспросить о лесной дороге.