Осенний трон

– Обязательно пиши мне. Помогу тебе, если смогу, и я навсегда твоя мать. Хочу, чтобы ты никогда об этом не забывала.

Ее сердце переполняла боль, ведь здесь, в замке Сарума, у нее нет ни капли влияния. И какой пример она подает дочери?

Алиенора подарила Иоанне два гребня, которые сумела спрятать в багаже, когда выезжала из Винчестера. Они были покрыты резным орнаментом в виде сплетенных веток, где каждый листок венчали крошечные сапфиры и рубины.

– Вспоминай обо мне каждый раз, когда будешь пользоваться ими, и молись обо мне, как я буду молиться о тебе, – сказала она, прижимая к себе Иоанну. Дочь обняла ее в ответ, но сдержанно, как будто защищаясь от предстоящей разлуки.

– Белла не сможет с нами поехать, – заметила Изабелла, указав на свою дочку. – Кто-то должен приглядывать за младшими детьми, пока мы в отъезде, и мудрость велит оставить Беллу дома.

Сама Белла сидела молча и смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

– Конечно, она огорчена, – продолжала ее мать. – И будет скучать по Иоанне, как, я уверена, Иоанна будет скучать по ней. Но это часть взросления. Будущей женщине нужно учиться нести ответственность и исполнять свой долг. Ей будет доверена важная роль хозяйки дома. – Она с гордостью взглянула на старшую дочь, и Белла ответила скромной улыбкой.

После того как детей уложили спать, подруги еще долго сидели и болтали.

– Ты слышала о Розамунде? – спросила Алиенора.

Изабелла стала вертеть на пальце кольцо.

– Да… но узнала совсем недавно. Клянусь, до Пасхи мне ничего не было известно, и Амлену тоже.

– Генрих ему не рассказывал?

Изабелла занялась полировкой камня в оправе кольца.

– Амлен держится в стороне от амурных дел короля. Он служит своему брату, а не девице, что лежит с ним в постели.

Эти слова Изабеллы заставили Алиенору улыбнуться. Она живо представила себе, как Амлен пытается говорить с Генрихом, делая вид, что льнущей к нему полураздетой любовницы не существует.

– Может, Розамунда действительно рвется к короне, но она ее не получит, – проговорила Алиенора с плохо скрываемым презрением. – Уж я-то Генриха хорошо изучила. Даже если сейчас он души не чает в любовнице, в мыслях он уже где-то на новых нетронутых пастбищах. Женитьбу на ней он видит как очередную ловушку… Ну все, достаточно уже уделили им внимания. Какие еще есть новости?

Изабелла начала рассказывать о замке Конисбро, к строительству которого приступил Амлен на их землях в Йоркшире.

– Там он будет отдыхать от службы при дворе. И это надежная крепость. В будущем мы передадим ее Уиллу. – Она вздохнула. – По правде говоря, Амлен так увлекся строительством, что порой мне кажется, будто я вышла замуж за каменщика. Вы бы слышали, с каким восторгом он описывает устройство каминов.

Алиенора засмеялась:

– Нет-нет, без его дифирамбов в честь камня и глины я уж как-нибудь обойдусь, хотя и полюбила его всей душой за присланное печенье.

Утром они все вместе сходили на службу, а потом гости, поглядывая на собирающиеся тучи, сели на лошадей и приготовились к обратному пути в Винчестер.

Алиенора в последний раз поцеловала Иоанну.

– Я горжусь тобой, – произнесла она. – И ты собой гордись.

– Да, мама, – послушно отвечала дочь, однако взгляд ее уже был за воротами.

Иоанну тоже достался материнский поцелуй.

– Что бы ты ни делал, превыше всего ставь честь, – напутствовала его Алиенора. – И как бы ни сложилась твоя помолвка с Хависой, будь к ней добр и великодушен.

– Конечно, мама. – Иоанн ответил ей теплой открытой улыбкой, но при этом был так же далек, как Иоанна с ее устремленным вдаль взором.

Когда они уехали, Алиенора двинулась вдоль крепостной стены, стянувшей холм, словно обруч тяжелой короны. Она королева и обходит свои, пусть невеликие, владения.

Глава 8

Винчестерский замок,

сентябрь 1176 года

Король поцеловал Розамунду в мягкие розовые губы и крепко прижал ее к себе, насколько позволял ее круглый, как полная луна, живот. Девушка провела пальцами по бороде Генриха и улыбнулась, хотя ей было тревожно и немного грустно. Он по-прежнему называл ее своей королевой, но ей так и не удалось сподвигнуть Генриха на то, чтобы сделать эти слова реальностью. Вместо этого любовник осыпа́л ее драгоценными украшениями, тканями для новых нарядов, ласками и пустыми обещаниями. Розамунде оставалось лишь надеяться на то, что Генрих изменится после рождения чудесного малыша мужского пола. Ее сын затмит старших детей короля и положит начало новой династии. Она часто делилась своей мечтой с ребенком, растущим в ее утробе, и в ответ тот стучал ножкой и вертелся. Никогда, ни вслух, ни в мыслях, не называла она его словом «бастард». Ведь на ее пальце сверкает кольцо Генриха, и она его супруга по сути, хотя и не давала брачных клятв перед алтарем.

– Я пошлю вам весточку, когда ребенок родится, – сказала Розамунда. – А вы думайте о нас, как выпадет свободная минута.

– Конечно, я часто буду вспоминать вас и молиться о твоем благополучном разрешении. – Генрих положил ладонь ей на живот, и этот жест был приветственным и прощальным одновременно.