Осенними тропами судьбы

Не успела девушка кинуть в рот ещё одну щепоть ягод, как за стволами мелькнула какая-то тень. Млада? Нет, то была не она: Ждану окружили высокие фигуры в плащах неприметного, болотно-травяного цвета. Одна за другой они бесшумно выскальзывали из-за сосен, поблёскивая из-под надвинутых наголовий железными пластинками, прикрывающими носы, и девушка испуганно вжалась спиной в ствол, видя грозно смыкающееся кольцо незнакомых воительниц с обнажёнными мечами. Она даже не смогла позвать Младу: крик сухим комком застрял в горле. Заострённые с нижнего конца наносники, вкупе с суровым ястребиным блеском глаз, придавали лицам кошек жутковато-птичий облик, а цвет плащей почти сливался с окружающей зеленью. На груди каждой тускло и холодно серебрилась пластинчатая броня.

«Это ты тревогу подняла?» — спросила одна из незнакомок, шагнув вперёд и пронзая девушку острой сталью глаз.

Птичка выпала из ослабевшей от испуга руки Жданы. Сероглазая лесная воительница склонилась и подобрала свистульку, блеснув пластиной брони, прикрывавшей тыльную сторону руки. На её среднем пальце красовался дорогой перстень со светло-красным, искристо сияющим камнем, на двух соседних блестели кольца поскромнее.

«Ты хоть знаешь, что это такое?» — строго спросила кошка, держа свистульку на ладони.

Онемевшая Ждана смогла только отрицательно мотнуть головой. Цепкий, строгий взгляд из-под наголовья оценил мирную обстановку: лукошко с ягодами, ощипанного рябчика, сумку с едой… Выпрямившись, воительница вложила меч в ножны, и весь отряд безмолвно последовал её примеру.

«Млада!» — раскатился под зелёным пологом леса грозный, светлый и холодный оклик.

Приосанившись и уперев руки в бока, незнакомка ждала. Мягкие шаги — и появилась женщина-кошка с парой рябчиков, смущённая и виноватая. Бросив добычу на траву, она наградила Ждану таким хлёстким и сердитым взглядом, что девушке захотелось стать водой и впитаться в землю.

«Я здесь, госпожа Радимира, — сказала Млада. — Прощения прошу, тревога ложная, всё спокойно».

Воительница, которую назвали Радимирой, хмыкнула и бросила ей свистульку. Млада ловко поймала и досадливо пробормотала:

«Надо же… Верёвочка порвалась».

Серые глаза снова пронзили Ждану ледяным острием взгляда.

«А это ещё что за девица? И что она делает с тобой в дозоре? Помощницу ты, что ль, себе завела?»

«Это моя невеста Ждана, — пояснила женщина-кошка, помогая девушке подняться на ноги. — Ей по ягоды пойти захотелось, а места здешние она ещё плохо знает, вот я её с собой и взяла».

Говорила Млада с начальницей лесного отряда сдержанно и почтительно, но Ждана в буквальном смысле ощутила на своей шкуре, как она рассержена: от её пальцев на коже неизбежно должны были остаться синяки.

«Дозор — не прогулка, — проворчала Радимира, откидывая наголовье плаща. — Чтоб такое было в последний раз! Никаких девиц и никакого баловства. Делать нам больше нечего, как только по ложной тревоге бегать!»

«Виновата! — ответила Млада, выпрямляясь по стойке «смирно». — Исправлюсь».

Шлем на голове Радимиры богато сверкал золотыми накладными узорами, пластинчатая бармица закрывала шею сзади и по бокам. Сняв его, кошка встряхнула золотисто-русыми волосами, упавшими ей на плечи, и с усмешкой полюбопытствовала:

«И скоро свадьба?»

«В листопаде, госпожа», — учтиво отозвалась Млада.

«Рада за тебя, — сказала Радимира, смягчаясь. — Меня-то позовёшь?»

«Обязательно, госпожа! — сверкнула улыбкой черноволосая женщина-кошка. — Приходи непременно, дорогой гостьей будешь!»

«Хорошо. Ох, следовало бы тебя взгреть за беспечность, но ради такого случая — ладно уж».

Короткий кивок — и по чуть приметному знаку сверкающей кольцами руки отряд исчез с той же бесшумной стремительностью, с какой появился. В лесу установилась прежняя торжественно-хвойная тишина, только солнечные зайчики легкомысленно плясали под ногами.

«Уфф», — вздохнула Млада, садясь на траву и доставая из сумки флягу с водой.

Она отпила глоток, устало щурясь вдаль. Ждана, не зная, что сказать или сделать, присела тоже и принялась виновато ковырять пальцем высохшую жёлтую хвою на земле.

«Прости, я не знала, что это за свистулька», — наконец проговорила она.

Млада, расправив нахмуренные брови и прогнав из взгляда мрачную тень, улыбнулась.

«Да ладно… Я тоже хороша: давно уж верёвочку поменять надо было, а я всё забывала. Да и тебя следовало предупредить. Однако ж, лада моя, — добавила она, придвигаясь к Ждане и нежно щекоча ей под подбородком, — ты мне также и службу сослужила. Несдобровать бы мне, но ты смягчила сердце Радимиры. Так что не знаю, ругать тебя или благодарить…»

Ещё мокрые от воды губы Млады приблизились, щекоча Ждану тёплым дыханием, и прильнули к её рту в долгом и глубоком поцелуе. Когда он закончился, женщина-кошка сказала: