Осенними тропами судьбы

— А ну, пошёл прочь! — закричал Радятко, смело бросаясь на Вука. — Никто не смеет обижать матушку и Яра! Ты за это поплатишься, негодяй!

Воодушевлённый его примером, Мал присоединился, и вдвоём они принялись колотить Вука мечами. Большого вреда, кроме боли, от их игрушечного оружия не было, да и удары особенной силой пока не отличались, и Вук, увёртываясь, только клыкасто смеялся. А потом с ледяным лязгом выхватил из ножен свой меч — самый настоящий…

— Нет! — истошно закричала Ждана. — Стража!

Никто не откликался на её призыв. В княжеской усадьбе было полно охраны, но сейчас все словно уснули или умерли… Только няньки кудахтали и вжимались в стенку. Мал при виде огромного сверкающего клинка растерялся и отступил, но Радятко не дрогнул — бесстрашно бросился с деревяшкой против настоящего смертоносного оружия. Впрочем, серьёзным этот поединок не был — по крайней мере, со стороны Вука. Посмеиваясь и увлечённо блестя жутковатыми искорками в глазах, он лишь заслонялся своим мечом от ударов. А между тем минутная робость Мала закончилась: он не мог оставить брата в беде. Изловчившись, он больно ударил Вука по голени, и тот, охнув, захромал.

— Ах ты, паршивец!

«Уых-х!» — свистнул клинок, и деревянный меч, выбитый из руки Радятко, отлетел под лавку. То же самое случилось с мечом Мала.

— Хорошие у тебя защитники подрастают, — усмехнулся Вук. — Настоящие мужчины.

— Они — сыновья своего отца, — проговорила Ждана, поднимаясь.

Бледная, со сверкающими глазами, она вскинула руки, открыв вышивку на обоих рукавах. Скрестив их перед собой, она встала между бывшим мужем и сыновьями. «Мать Лалада…» — призвала она про себя. Под парчовым блеском ткани её грудь тяжело вздымалась.

— И своей матери, — глухо добавил Вук, отступая к двери на гульбище. Перед тем как исчезнуть чёрной тенью, он хрипло рыкнул: — Запомни: человек с корзиной! Верь мне, я не враг тебе!

Порыв холодного ветра унёс его, наполнив комнату тоскливой осенней зябкостью, а Ждана, чувствуя, что пол уходит из-под ног, протянула руки к старшим сыновьям. Они с обеих сторон прильнули к ней, и она, опершись на их ещё слабые детские плечи, смогла устоять. В смуглом бритом незнакомце в чёрной одежде они так и не узнали своего отца…

Из окна своих покоев она видела, как усадьбу покидает чёрная крытая коляска с фонарями, запряжённая вместо лошадей шестёркой чудовищных зверей, покрытых тёмно-серой мохнатой шерстью, с могучими загривками и толстыми, сильными лапами. Вук вскочил на место возницы и взмахнул кнутом, а придурковатый Рыкун запрыгнул на запятки. Оцепив коляску сзади, справа и слева, в путь двинулось сопровождение из дюжины волкоподобных зверюг. Два-три мгновения — и коляска уже скрылась из виду, едва касаясь колёсами земли…

Стража во главе с её начальником Милованом была в том же состоянии, что и няньки — в оцепенении и со стеклянными взглядами. Ещё недавно белая, как мрамор, сейчас Ждана пламенела сердитым румянцем, щедро раздавая этому «сонному царству» пощёчины налево и направо. Широкой рыжебородой морде Милована она отвесила двойную порцию оплеух. Впрочем, оцепенение не помешало начальнику стражи услышать приказ князя, отданный напоследок перед отъездом, и он, очнувшись, заявил:

— Матушка государыня, собирайся. Владыка распорядился отвезти тебя в Зимград. Выезжаем на рассвете.

Псы псами, а свою службу он знал.

Опустившись в своих покоях в кресло, Ждана закрыла глаза. Вук сказал: «Верь мне, я тебе не враг». Верить или нет? Что-то тут нечисто. Но, как бы то ни было, другой возможности попасть в Белые горы ей могло и не представиться.

Яр всё ещё хныкал от пережитого испуга, и усталая княгиня поспешила на его зов. Перебирая пальцами мягкие волосы сына и мурлыча колыбельную, она подпёрла ладонью горящий лоб и снова сомкнула веки…

__________________

24 седмица — неделя

25 листопад — октябрь

26 окоём (устар.) — пространство, которое можно окинуть взглядом, горизонт

27 зарев — август

28 гридинка — телохранительница (образовано от «гридь/гридин/гридень» — член младшей дружины, княжеский охранник)

29 прапорица — флюгер

30 гульбище — терраса или галерея, окружающая здание по периметру на уровне второго этажа и выше, что-то вроде длинного крытого балкона

— 7. Угроза с востока, гостья с запада и две звезды

Мир — только краткая передышка между войнами, но княгине Лесияре уже на удивление много лет удавалось поддерживать хрупкое, как слюда, равновесие между востоком и западом, между сумерками и рассветом, между оскалом и улыбкой… На кончиках её ресниц дрожал осенний свет, падавший в узкие окна Оружейной палаты, а седая прядь над лбом, за последние годы ставшая шире и белее, пепельно серебрилась в волнистых ржано-русых волосах. Холодный стальной сумрак под каменными сводами гулко молчал в ожидании, и в нём проступал лишь тусклый блеск оружия на стенах да искорки на великолепном серебряном узоре плаща княгини…