Читаем Ощепков полностью

Искусство рукопашного боя в Японии стало развиваться примерно с 29 года до нашей эры. История отмечает двух популярных борцов того времени — Номино Сукуне и Тамано Куэхая. Характерно, что правила борьбы в то время разрешали как угодно бросать противника на землю и наносить ему удары ногами. В 97 году нашей эры у японцев появляется первая система рукопашного боя, которая называлась «кумиучи», что значит «бой вплотную».

В течение многих столетий (примерно с 200 по 1671 год) развитие искусства рукопашного боя связано с несколькими фамилиями. Из рода в род, от деда к внуку передавалась эта почетная профессия иногда на протяжении сотен лет. Естественно, что каждый из руководителей (а они принадлежали к разным родам) создавал и развивал свою систему. Таким образом, к концу XVII столетия в Японии насчитывалось уже свыше 40 различных систем рукопашного боя. Наибольшей популярностью, однако, пользовались две из них: в 1674 году — система циокусинрю, адептом которой являлся Ибараки Сансэй, а в 1683 году — система сибукаварю, которую возглавлял Терада Садаэмон. Главным образом из системы сибукаварю и сложилась впоследствии дзюу-дзюцу.

Естественно, что культивированием систем рукопашного боя как составной дисциплины военного дела занимались представители привилегированного общества, главным образом военная каста самураев, полным достоянием которой являлись дзюу-дзюцу и фехтование.

Только с уничтожением (в 1868 году) каст самураев эти системы сделались доступными для каждого гражданина Японии. Тогда же был поднят вопрос об установлении в стране единой системы рукопашного боя, которая могла бы послужить целям физического и морального воспитания нового поколения Японии, призванного оберегать покой нарождающейся буржуазии.

За установление единой системы рукопашного боя особенно боролся Кано Дзигоро, которому и удалось добиться полного успеха.

В 1882 году в Токио было построено специальное здание, в котором сосредоточилось преподавание единой системы рукопашного боя дзюу-до; зданию же было присвоено название «Кодокан-дзюу-до», что значит «институт, где читаются лекции по дзюу-до».

В дзюу-до вошли наиболее жизненные приемы из трех систем рукопашного боя: дзюу-дзюцу, тензинсиниорю и киторю. Эти системы были самыми популярными в Японии в 1868–1882 годах. Система дзюу-до, вполне оправдавшая себя как система психофизического воспитания, в настоящее время принята в Японии во всех учебных заведениях, физкультурных кружках, в армии, флоте и полиции.

Смысл слов «дзюу-дзюцу» и «дзюу-до»

Слово «дзюу-дзюцу» в японском языке состоит из двух иероглифов; первый из них (дзюу) имеет значение «гибкость, эластичность, мягкость»; второй (дзюцу) означает «искусство». В соединении эти два иероглифа образуют понятие «искусство гибкости, искусство эластичности, искусство мягкости» (в смысле гибкости и эластичности). Всякий другой перевод слова «дзюу-дзюцу» — вроде «дробление костей», «ломание мускулов», «магия мышечного преодолевания» и пр. — является результатом невежества или вульгаризации и не имеет ничего общего с подлинным смыслом названных иероглифов.

Единственно правильное чтение, соответствующее действительному понятию двух приведенных выше иероглифов, надо транскрибировать по-русски: дзюу-дзюцу, а не джиу-джицу, потому что джиу-джицу ни в какой мере не соответствует произношению японцев, в языке которых нет звука «ж», равно как нет и других шипящих звуков, свойственных русскому языку. Начертание «джиу-джицу» перенесено в русскую литературу из западноевропейских источников (французского, немецкого и английского языков), в которых чтение приведенных иероглифов транскрибируется латинским алфавитом, обычно jiu-jitsu, djiu-djitsu или ju-jitsu.

Русские переводчики европейских языков, не знакомые с японским языком, транскрибировали это слово по-русски — джиу-джицу, что совершенно не соответствует ни чтению иероглифов, ни действительному названию самой системы. Слово «дзюу-до» имеет первым иероглифом тот же иероглиф, что и в «дзюу-дзюцу», второй же иероглиф (до) имеет значение «путь», «дорога». В сочетании эти два иероглифа образуют понятие «путь к гибкости, путь к эластичности, путь к мягкости» (в смысле гибкости и эластичности). Под словом «путь» или «дорога» подразумевается процесс учебы, который должен привести человека к гибкости и укреплению его психофизических качеств.

Принципы дзюу-до

Смысл первого иероглифа «дзюу» (гибкий, эластичный, мягкий) считается принципиальной основой системы дзюу- до. По принципу системы дзюу-до бросать противника следует не силой, а ловкостью, построенной на быстроте, гибкости, эластичности и на знании техники. Для этого нужно вначале поддаться силе противника, то есть отступить назад, расслабляя свои мышцы, а в момент применения броска, наоборот, сосредоточить на приеме всю свою силу, резкость и быстроту.

История развития дзюу-до в России до и после Октябрьской революции

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное