Ошейник для Лисицы 2 (СИ)

Здесь не было ничего – только смерть. В непроглядном, чёрном свете и в абсолютной тишине. Не помогал ни мой слух, и глаза которые пытались разобрать хоть какой-то источник света, но не было ничего. Я пришёл сюда и своей жизнью нарушил покой этого места.

Я обернулся. Нет, там тоже уже ничего не было. Ни одного лучика света, хоть какого-нибудь, который дал бы мне ориентир. Я остался стоять на месте и чтобы не сойти с ума слушал удары своего сердца.

Раз. Два. Три...

Уши дёрнулись, ловя звук падающей и разбивающейся об пол капли. Я резко повернулся туда, выглядывая источник звука.

Четыре. Пять.

Нет, я не сходил с ума. Огромный пустой зал не был пустым, потому что я знал этот звук. Ко мне кто-то шёл. Звук лёгкий, цокающий. Четыре касания пола с каждой лапы. Когти.

Шесть...

Я оскалился и зарычал, тут же пожалев об этом. Зал разносил звук так, будто стены усиливали его, отражали, преломляли. Рык донёсся до меня со всех сторон, усиленный в десятки раз, но страха от него не было.

Семь.

Я не видел его, но мог поставить на кон свой хвост – он тоже не видел меня. И шёл он исключительно по своему нюху...

Восемь.

Я тоже сделал глубокий вздох. Давно, очень давно я не пользовался нюхом, но это не означало что он притупился. Наоборот! Нос спокойно ловил самые чуткие запахи, а мысли, всплывающие вслед за ними, давали мне понять кто или что это.

Девять.

Я же сейчас видел в темноте передо мной страшного зверя. Волка, если быть точнее, я бы даже сказал Эва. Но это был не Эв... Этот волк был куда страшнее и опаснее, чем его братья-переростки.

Десять!

Рык выдал его с головой, а бросок зверя ушёл в никуда – лезвие меча засветилось синим, освещая труп моего противника.

Я распорол ему брюхо. Точнее – ей. Ездовой волк Флёр, только куда больше размером и куда более агрессивный, нежели та игривая волчица, гонявшаяся за своим другом...

Глаза расширились от страха и чуть не вылезли из орбит – её друг!

Серый ударил меня со всего маху, попав точно по рёбрам. Разложив крылья, я смог остановить свой полёт, но не мог унять боль в левом боку – обычно после такого удара умирают – и волчару это немало озадачило – почему это его жертва всё ещё стоит на своих двоих лапах?

Я же, дрожа и прижимая кровоточащую рану сбоку, стоял перед ним, выставив вперёд светящееся лезвие левого меча. В кромешной тьме оно не просто светилось – оно буквально горело тускло-синим светом, освещая меня и оскаленную морду моего дикого противника из близкого по роду племени.

Стоять становилось всё труднее и труднее – его удар буквально вышиб из меня весь дух, и дышать было тяжело и больно. То лёгкое, которое подставилось под удар, уже не работало – или же мне так казалось. Сейчас главное было дойти до Флёр – там можно было хоть как-то... хоть что-то...

Я даже не знал что буду делать уже не в боевом состоянии. Рана начала казаться смертельной – волк почуял запах крови...

Снова бросок, и свет от меча резанул мне глаза – так неожиданно ловко я блокировал его выпад, и тот заскулив, отлетел в другую сторону, приземляясь на четыре лапы. Я снова направил мечи в его сторону.

Я пытался осмотреться, дойти хоть до какой-нибудь стены, чтобы использовать тот приём Флёр – разозлённый зверь может и не заметить стены перед собой. Но зал как будто не кончался – сколько я не пятился я не нашёл ни одного препятствия, которое помогло бы мне выиграть битву. Более того – в темноте я откровенно блуждал и потерял единственный ориентир – труп волчицы. А волк сменил тактику.

Пока я держал его в поле зрения, он равномерно двигался вместе со мной, не давая увеличить дистанцию, но стоило на миг отвлечься от его взгляда – дистанция сокращалась вдвое. В поисках стены, я много раз отводил глаза и вскоре почувствовал, что его горячее дыхание согревает мне лапы.

От страха за свою шкуру я прибавил шагу, но уставший хвост, предательски запутался между лап и я, как последний дурак, рухнул на спину, выронив светящийся меч на пол.

Тут же по обе стороны от меня опустились две громадные лапы, блокируя мне путь к отступлению. Огромный волчара поднёс к моему носу огромную морду и с его зубов мне на переносицу стекла капелька слюны. Это был конец. Я хотел подышать перед смертью, но что-то стукнуло в моей голове.

Он не стал хватать меня за лапы. Не напал сразу. Он угрожает мне. Выпендривается перед загнанной в угол жертвой!

Это был не настоящий зверь. Правая лапа всё ещё сжимала рукоять меча, и я, недолго думая и собирая силы, всадил закалённое лезвие ему в глотку, пробив его шею насквозь!

И тут же, перебирая локтями, выскользнул из под туши волка, которая вот-вот должна была рухнуть на меня. Выдернув меч, я вскочил на лапы, и его лапы подкосились. Он рухнул грудью на чёрный пол, а задницей упал на левый бок, оставив себя в крайне неудобном положении. Тело зверя свело судорогой – его передняя лапа легла рядом с другой – и теперь он улёгся на пол, вытянув лапы. Будто он прилёг отдохнуть на свежей траве, после долгой поездки.

Спи, мой неразумный брат. Мы ещё покатаемся с тобой по полям, будет время.