Ошеломленный

Она нервно теребит ворот своей футболки.

– Почему?

Я хмурюсь, сильнее прижимая ее к себе.

– Потому что я долбаный пещерный человек, окей? Просто скажи мне, чтобы побыстрее с этим покончить. Я не буду на тебя злиться… Это как пластырь сорвать.

Она ухмыляется, едва скрывая свое веселье.

– Сколько женщин у тебя было, пока мы не общались?

Я цепенею.

– Черт, ты серьезно?

Она переворачивается и теперь лежит животом на моей груди, выжидающе глядя на меня.

– Только не говори мне, что два месяца соблюдал целибат.

– Куки, я с самой нашей встречи ни с кем не спал. Что в ретроспективе только подтверждает тот факт, что я был в тебя влюблен с самого начала. – Я тяну за ее очаровательное розовое ухо. – После тебя я не мог даже смотреть на других женщин, не чувствуя при этом тоску по твоему телу и улыбке. Черт, я скучал даже по тому, как ты бьешь меня в грудь, когда злишься. Так что все свое время в Глазго я всех девушек за километр обходил.

Она нервно прикусывает губу и опускает глаза, обводя мои соски кончиками пальцев.

– То есть ты ни с кем не встречался? Даже не флиртовал?

Я протягиваю руку и беру ее за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Единственными женщинами в моей жизни были моя мама и Тилли. А теперь твоя очередь. Давай, признавайся в своих грехах.

Я игриво сжимаю ее бока, от чего она начинает хихикать и извиваться на моей промежности. Это движение, в свою очередь, пробуждает мой член, который начинает требовать второй заход. Но в этот раз придется его проигнорировать, потому что мне нужно услышать, что она скажет.

Заметив, что щеки Фреи порозовели от волнения, я смягчаюсь. Может быть, я слишком сильно на нее давлю. Если за время нашей ссоры она переспала с несколькими мужчинами, я не могу ее в этом винить. Я был полнейшим идиотом, а для нее вполне естественно испытывать интерес после такого долгого ожидания возможности заняться сексом.

Я подаюсь вперед и целую ее в макушку.

– Все хорошо, Куки. Я пойму, если ты хотела рассмотреть другие варианты. – Я снова ее целую и игриво дергаю бровями. – Просто скажи мне, что мой дружок – лучший из тех, что у тебя были, и на этом мы закроем тему.

На ее лице моментально появляется облегчение, и она пристально смотрит на меня, прежде чем ответить:

– Ты – лучший мужчина, который у меня был.

Я вскидываю кулак вверх в победном жесте.

– Господи, пожалуйста, пусть кто-нибудь напишет это на моем надгробии. И мне плевать, если ты слукавила.

Фрея умолкает и смотрит вниз, на свои руки, сложенные у меня на груди.

– И ты все еще единственный мужчина, который у меня был.

Мгновение я смотрю на нее в недоумении.

– Но в моей спальне в Дандональде ты сказала…

Она пожимает плечами, поднимая на меня грустный взгляд.

– Я просто пыталась причинить тебе столько же боли, сколько ты причинил мне.

Я сглатываю болезненный комок в горле.

– У тебя чертовски хорошо это получилось.

– Мне так жаль, – шепчет она, поглаживая меня по щеке.

Я поворачиваю голову и целую внутреннюю сторону ее ладони, давая ей понять, что я ее прощаю, как и она простила меня.

– Так что это был за парень сегодня в ресторане?

Фрея делает глубокий вдох.

– На самом деле, это было первое и единственное свидание, на котором я была с тех пор, как ты уехал в Шотландию. После той игры в Глазго я зарегистрировалась в приложении для знакомств, но даже несмотря на ненависть к тебе, я не смогла заставить себя никому написать.

Она морщит нос и продолжает:

– Я пошла на свидание с Джаспером только потому, что не хотела праздновать свой день рождения с Элли и Харрисами. Свидание казалось мне менее жалким занятием, а он – самой безопасной опцией.

– Это точно, – мрачно заявляю я.

Я заправляю прядь ее волос за ухо, задевая теплую мочку.

– Мне жаль, что я не был рядом с тобой. Мне нельзя было так поступать. Ты не должна была сомневаться в том, с кем проведешь свой день рождения.

Ее глаза блестят, когда она смотрит на меня.

– Я ненавидела тот факт, что я не могла поддержать тебя на похоронах твоего дедушки. Мне было физически больно смотреть на тебя с родителями и сестрой издалека, вместо того чтобы стоять рядом и держать тебя за руку.

– Я даже не знал, что ты была на погребении, – задумчиво говорю я, с тоской вспоминая тот день. – Фрея, я тогда был не в себе. Я так сильно держался за представление о том, как должен жить, основанное на том, что рассказывал мне в детстве дедушка. Даже перед самой его смертью он назвал меня дураком за то, что я не пытался тебя вернуть. А потом я увидел тебя на похоронах и решил, что это было тем самым шансом все исправить. Мне не стоило тогда признаваться тебе в любви. Время было неподходящее, и моя голова была не на месте.

Я прижимаю ее к себе, нуждаясь в том, чтобы выразить свое сожаление не только словами, но и физически. Затем я отстраняюсь и беру ее лицо в мои ладони.

– Ты бы знала, как я ненавижу себя за то, что наговорил тебе в машине. Мысль о том, что ты когда-то могла быть мне нужна только ради секса – это полный бред. Я был безумно влюблен в тебя, но еще не мог найти нужных слов, чтобы выразить это.