Ошибка «2012». Мизер вчерную

— Да будет земля ему пухом, а душа упокоится на небесах… Однако, джентльмены, продолжим, мы добрались уже до главных наследников.

Собственно, главный наследник был один — юный Генри, осиротевший племянник лорда Макгирса. Именно ему были завещаны астрономические суммы, море недвижимости и родовое поместье баронов Сент-Сауземптонских размером с Андорру.

— К сожалению, джентльмены, лорд Генри не смог приехать на процедуру оглашения. Ещё слава Богу, что мне все-таки удалось выйти на него по телефону, — поверенный вздохнул. — Служба, знаете ли, секретность… И к тому же в России.

«Да уж… — Доктороу, не удостоенный титулов, тем не менее ревностно хранил историю своего рода. И не чурался славянской толики его корней. — Бедный малыш…»

Память сразу отбросила его в прошлое, лет на двадцать пять назад, в скорбный, на редкость пасмурный и дождливый сентябрь, когда трагически погиб в автокатастрофе родной брат лорда Эндрю, Малкольм. Вместе с супругой, дочерью и старшими сыновьями. Младший, хвала Создателю, в гости не поехал — после индейки, пудинга и ростбифа с картофелем у него не на шутку разболелся живот. Сироту, естественно, взял на воспитание дядя, но занималась мальчиком в основном чета Доктороу. Куда там лорду Эндрю до маленьких детей: таким, как он, наука — любимая жена, открытия — желанные чада…

«Бедный, бедный малыш», — опять вздохнул Доктороу и вспомнил лорда Генри шустрым пареньком — бойким, любознательным, юрким, со смешными, оттопыренными, как локаторы, ушами. Вспомнил, как воспитывал его в кругу своей семьи, вспомнил будни, праздники, рождественскую ёлку…

Беда пришла к юному лорду Генри, когда тот учился на третьем курсе колледжа. Юноша попал в скверную компанию, подружился с футбольными фанатами и во время драки на матче «Челси» — «Ливерпуль» получил бейсбольной битой по голове. Долго лежал в реанимации, успел всех здорово напугать, но выжил. Правда, повадился с тех пор часами медитировать перед пылающим камином. Тушил и разжигал растопку, наглядеться не мог на загадочное мерцание углей… В итоге юный пироман забросил учёбу, оставил колледж и, не слушая ни дядю Эндрю, ни своего врача, ни Робина Доктороу, поступил в пожарные. И уже через год получил по две серебряные полоски на погоны и белый шлем с жёлтым козырьком и парой чёрных полос, а такие регалии, видит Бог, за просто так не дают. Раскалённая добела звезда его карьеры стремительно восходила…

Удивительно ли, что именно Генри был приглашён в какую-то жутко секретную, занимающуюся чёрт знает чем организацию. Которая в итоге запичужила будущего барона Сент-Сауземптонского в Россию. В страну нехоженых лесов, сибирских клюквенных плантаций, коррупции и непроизносимого языка, выучить который умудрился только О'Нил… «А я, случаем, не ревную? — спросил себя совестливый Доктороу. — Ведь это я на самом деле должен был приникнуть к истокам… Хотя бы ради нашего мальчика…»

— Итак, движемся далее, господа. — Поверенный поправил очки, и в голосе его, деловитом и сухом, прорезались удовлетворённые нотки. — Эта часть завещания, джентльмены, касается непосредственно вас.

Добрый протестант Доктороу получил в наследство южное крыло замка, где был устроен тематический музей, дающий верный доход. Злокозненному же католику О’Нилу досталась северная сторона. С лабораторным корпусом, обсерваторией и библиотекой, содержащей исторические раритеты. Стало быть, теперь они, католик и протестант, являлись соседями. Вынужденными если не дружить, то хотя бы раскланиваться. Похоже, лорд Макгирс был не только физиком, но и дипломатом, причём с чисто английским чувством юмора.

Однако, как выяснилось, это были ещё цветочки.

— Здесь для вас пакеты, господа, — снова подал голос поверенный, строго, как учитель на учеников, посмотрел на собравшихся. — Будем открывать их по очереди, господа, нож для вскрытия конвертов у меня только один.

Пакеты действительно представляли собой банальные конверты, на которых рукой покойного было начертано: «Вскрыть и прочитать сразу по оглашении завещания».

«Ну, похоже, начинаются сюрпризы». Доктороу ловко взрезал конверт, передал костяной ножичек О'Нилу, развернул хрустящий лист, повернул его к свету…