Ошибка

…У Вероники сжалось сердце, когда она увидела Никиту в больничной палате. Она пораженно остановилась у его кровати, нервно прикусила губу, но на ее лице не дрогнул ни один мускул, хотя вся она превратилась в комок нервов. Тело сына было обтянуто серой кожей, похудевшее лицо приобрело желтоватый оттенок. Впалые щеки, бледные губы… Но выражение лица было совсем другим, открытым и беззащитным. Большие глаза смотрели на Веронику с искренним раскаянием. В них, глубоко замаскированное печалью, притаилось отчаяние, однако взгляд стал совершенно иным, ясным и покорным.

– Добрый день, – сказала она сдержанно и села на стул рядом с кроватью, почувствовав, как ноги мгновенно стали ватными.

– Мама, – улыбнулся Никита, – ты покрасила волосы. Зачем?

Его голос был спокойным и уравновешенным, как у человека, который видит жизнь такой как она есть и не ожидает чуда. Веронике хотелось почувствовать движения его души, спрятанные за бескровным лицом.

– Мне так больше идет, – ответила она и спросила: – Хочешь рассказать, где ты был все это время?

И Никита коротко рассказал все, что с ним случилось с того момента, как он покинул родные стены. Он объяснил, что смерть Дианы вывернула его сознание наизнанку, но не вырвала из головы «гвоздь». Он плохо помнил, как позвонил Антону и попросил отвезти его в реабилитационный центр.

– Мне было очень тяжело, – сознался Никита, – так тяжело, что я не могу передать словами.

– И как ты справился?

– Читал Библию и молился. Я отключался от боли при ломке, и тогда за меня обращались к Богу мои товарищи. Они не оставили меня в тяжелый момент и были всегда рядом.

Никита не стал рассказывать подробности. Он не хотел говорить, как на самом деле ему было тяжело. От физической боли терял сознание, потом приходил в себя, дико кричал, бился до крови об пол, потом опять терял связь с реальным миром. Когда сознание возвращалось к нему, начинал читать Библию, иногда даже не совсем осмысленно, но читал. Читал даже тогда, когда суставы выворачивались в невидимых тисках. Читал про себя, а когда боль становилась нестерпимой, выкрикивал каждое слово, пока снова не терял сознание. Когда вспоминал Диану, не хотелось жить, и наилучший выход видел в петле на своей шее, опять молил Бога дать ему силы и опять хватался за Большую книгу самой Жизни. Книга была покрыта его потом и кровью, которая текла из разбитого тела, но он, едва находя в себе силы открыть глаза, опять хватался за нее. Однажды в отчаянии Никита неистово закричал, прижимая к груди Библию: «Боже! Прошу тебя! Прости меня и спаси мою душу грешную! Если ты подаришь мне жизнь, я ее посвящу таким, как я!» Это было последнее, что он помнил.

И опять были забвение, темнота, боль. Когда Никита наконец открыл глаза, он увидел утренний свет. Он лежал на голом деревянном полу опустошенный, вымученный, будто из него выжали все жизненные соки. Рядом с ним – Библия. Почувствовал, как потрескались от жажды пересохшие губы, как еще гудит измученное тело, но… Душа словно стала другой! Она очистилась, не болела, а мозг освободился от желания уколоться. Что такое истощенное тело по сравнению с освобожденной душой?!

Впоследствии Никита понемногу начал заново учиться жить. Ему нравилось, что никто не навязывал своего мнения, не поучал, не упрекал, не расспрашивал о прошлом. Никита начал уже осознанно читать Библию, размышляя над каждым словом. Иногда, прочитав страницу, он мог сидеть на стуле целый день, углубившись в раздумья, и ему никто не мешал. Он много передумал и проанализировал. Каждый новый день он встречал как праздник, потому что в нем не было желания принять наркотики, – и это было чудо, в которое он даже не сразу поверил. Обо всем этом он хотел бы рассказать матери, но не сейчас. Никита понимал, какую боль он ей причинил, и требовалось время, чтобы она сама поняла, что он стал совсем другим.

– Знаешь, мама, о чем я просил Бога? Чтобы он помог мне навсегда забыть о наркотиках, – сказал он.

– И как?

– Всевышний услышал мои молитвы, – улыбнулся Никита. – Я просил у него прощения, и Бог простил меня. Сможешь ли и ты когда-нибудь меня простить?

– Не знаю.

– Мама, поверь, я стал другим человеком. Я читал Библию и нашел в ней ответы на все свои вопросы. Я никогда не вернусь к наркотикам. В голове не осталось не только желания, но и мыслей о них. Теперь я верующий человек, мама.

– И какой ты веры? – спросила Вероника.

– Христианской, – сказал Никита, – мы принадлежим к протестантскому течению.

Веронике хотелось верить, что сын говорит правду, что кошмары остались позади, но в то же время ее все еще точил червь сомнения. Никита видел, что мать колеблется. И тогда он сознался:

– Знаешь, мама, в один из самых тяжелых дней я обратился к Богу и сказал: «Господи, спаси меня, помоги мне, не дай погибнуть! Когда я избавлюсь от “гвоздя” в сознании, то начну помогать другим людям». Может, потому Бог дал мне второй шанс?

– Не знаю, – сказала Вероника. – Ты сдержал свое слово?

– Да, конечно! Сейчас проходит реабилитацию мой знакомый парень, я ему помогаю, – ответил Никита. – Его зовут Ян.