Ошибка Архагора

Когда узнал настоятель, что младенца оторвали от матери с рождения, очень удивился. Не иначе как силы небесные берегли ребёнка этого. Не знавший материнской груди младенец не только выжил в дальней дороге, но и не заболел ни разу. Чудно! Да и не простой это ребёнок, догадался старец. Чего ради отправили бы её по царскому велению в ссылку за тридевять земель. Но раз в царской грамоте не говорится, кто она, значит, и знать ему не надобно. Хотя смутная догадка родилась в его мудрой голове. Дошли до него слухи, что дочь царя Всеволода родилась мёртвой, царица памяти лишилась, а царь с горя умом повредился. Да только слухам особого доверия нету, мало ли чего по свету белому люди болтают. Но нет дыма без огня, а только может девочка-то эта и есть…?

Первым делом надлежало совершить обряд наречения. Не дело это, чтобы ребёнок рос без имени. Сам настоятель и оказал честь, нарёк девочку старинным именем Ясна. Как глянул в очи её ясные, так и имя само ей сразу нашлось.

Деревенские мужики подлатали свободную избу, в которой и поселилась Молодила. Оказалась она искусной рукодельницей, портнихой, да златошвеей. Сначала монастырские заказы выполняла, а потом и местные жители к ней потянулись. Быстро работала, аккуратно; так что без куска хлеба не осталась. А через некоторое время взялась ей помогать бабушка одна. Евдохой назвалась она. Пришла паломницей на богомолье в монастырь следом за ней, да так и осталась жить в этом благословенном месте. А Молодила и рада была помощнице; за девочкой присмотр, да в хозяйстве подмога, и просто веселей втроём-то жить. Бабка Евдоха крепкая ещё, да и толк в травах лечебных знала. Как захворает кто из соседей, бегут к ней, так что и она свой кусок не задаром ела. Так и зажили втроём.

Ясна на удивление приёмной матери и бабки, росла здоровой и пригожей. Только очень тихий рос ребёнок. Молодила даже немного забеспокоилась сначала: "Голоса её не слышала с рождения. Как закричала первый раз, так и молчит с тех пор. Кряхтит да сопит всё. Может, немочь какая на несчастное дитя напала?" С одной стороны не беспокоит своими криками малое дитя; будто чувствует тяжесть своего положения и не хочет никому досажать своими капризами, а с другой-то стороны боязно — как бы худа не вышло. Но успокоилась Молодила когда увидела, как однажды девочка играла с котёнком. Сидит ребёнок на травке и тихо так что-то лепечет. Прислушалась — слова не слова, но голос внятный. Ну, и слава богу! Успокоилась приёмная мать, но не придала особого внимания этому случаю.

А меж тем бабка Евдоха стала часто замечать, что животные так и льнут к девочке. То кошка без боязни доверяет ей своё потомство, то собака облизывает её, как своих щенков. Даже малые птахи садились ей на протянутые ручонки, и заворожено слушали детский лепет. А какими глазами смотрела она на мир её окружающий. Сколь осмысленно возводила она взгляд на плывущие по небу облака, как внимательно рассматривала цветочки, трогая их неокрепшими ещё пальчиками, и принюхивалась. Лепет тот детский казался не простыми звуками несмышленого младенца, а, будто, разговаривала она на своём языке с животными. И те, будто, понимали её.

*

Второй месяц на исходе как остался Таракан сам себе хозяин. Бывало, и на постоялый двор не являлся ночевать. А кому какое дело до чужого слуги? Вольная птица. Осень ещё только наступала, да и теплые ночи в здешних краях, ночлег можно найти под любым кустом. А в компании бесшабашных сорванцов вообще море по колено. После того как Таракан явил изумлённой ватаге небывалый фрукт из царского сада, завоевал он среди них большое уважение. Умён да хитёр не по годам, в стычках с посадскими мальчишками никогда не отступал даже перед превосходящими силами. Бесстрашно кидался в драку и бился в кровь даже со старшими пацанами. Бывало сам в крови, а побивал и обращал в бегство противников, так что те больше с ним не связывались или становились друзьями. За это и прозвище получил от друзей и врагов — "Железный" Таракан.

Но служба им не забывалась. Город теперь стал для него как родной, выучил он здесь все закоулки, и даже на Царском острове был как у себя дома. Не забыл и про тайну свою. Выбрал себе самого надёжного помощника из всей ватаги. Мышата, по прозвищу "Костлявый", был сыном дружинника с Гончарного острова. Старше Таракана на пару лет, выглядел ровесником, и поддался влиянию ума и смелости своего друга. В любых проказах, набегах на сады или в потасовках всегда они держались рядом, прикрывая спину товарища.

Когда Таракан решил, что одному не под силу раскопать тайный ход под стеной, выбрал он именно Костлявого. Но перед тем как открыть тайну потребовал поклясться на крови, как делали это пираты на чёрном корабле. Мальчишки надрезали себе ладони и смешали кровь в рукопожатии. Простой, но очень символичный ритуал. Это означало, что стали они кровными братьями навек. А предать брата — смертный грех. Тайна одного стала тайной другого.