Ошибка Архагора

— Позволь не согласиться с тобой. Древнее пророчество гласит, что только дитя Солнца может занять трон верховной жрицы и правительницы страны Солнечных гор. А эта девушка как раз и есть истинное дитя верховного божества. Один раз в жизни я ошибся, и эта ошибка имела ужасные последствия. Огромный континент погрузился в кровавую пучину бессмысленной и беспощадной войны. Ваша страна тоже понесла огромные потери в гражданской войне. Так неужели же мне не суждено искупить свою вину путём возведения на престол истинной правительницы. Я очень стар, мой жизненный путь на этой земле давно уже подошёл к концу. Я жив ещё только потому, что моя миссия не завершена. Она должна взойти на престол страны Солнечных гор! Она должна принести людям долгожданный мир, усмирить враждующих, и вселить в их души веру в справедливое будущее.

— Да, она избранница небес, ей предначертана великая миссия, но ты пытаешься искупить вину перед народами, совершая другую ошибку, мудрый Архагор, — увещевала Варвара.

— И всё же я обязан увидеть её. Древний артефакт, который я пронёс через половину мира, должен доказать мою правоту, — настаивал старец.

— Я не могу тебе ничего запрещать или препятствовать, ты можешь хоть сейчас отправиться к ней. Я укажу тебе дорогу.

— Нет времени ждать до утра, я пойду немедленно. Благодарю тебя почтенная Варвара!

— Времени действительно нет. Тебя и её ищут враги. Но прошу тебя, не напугай её.

— Мне нужно торопиться.

Где-то недалеко за кустарником замерцал огонёк костра. Старик плёлся по тропе, еле передвигая ноги. Он был очень стар и измотан дальней дорогой. Но лишь священный долг поддерживал его и гнал вперёд. Глаза его видели всё так же хорошо как и в молодости, а вот тело едва слушалось. Но цель близка. Осталось закончить миссию.

В зеркальной глади озёрной заводи отражался чёрный гребень хребта на фоне догорающего заката. На берегу отдыхала лодка, шалаш притулился к скалистому утёсу. Овцы в загоне сбились в кучу отходя ко сну. В стороне от овец лежала корова с телёнком, пережёвывая жвачку. У костра лежал серый волкодав, положив морду на мощные лапы и прикрыв глаза. Уши пса торчали вверх и изредка поворачивались в разные стороны отдельно друг от друга. Спокойствие и тишина царили вокруг. Дневные песни природы уже затихли, а ночь ещё не вступила в свои полные права. Лишь лёгкий плеск воды нарушал идиллию.

Она медленно плыла к берегу, наслаждаясь свободой обнажённого тела и невесомостью воды. Потом ещё раз нырнула и долго не показывалась на поверхности. А у самого берега водная гладь взорвалась фонтаном брызг, мокрое тело стремительно вырвалось из воды. Собака только повела ушами в её сторону, но не открыла глаза. Она стояла по колено в воде довольно отфыркиваясь и отбрасывая длинные мокрые волосы на спину. Вода стекала по юному упругому телу крупными каплями, и они шлёпались обратно в озеро. В вечерней тишине этот звук разносился далеко. Девушка шагнула на прибрежный камень и стала выжимать толстый жгут волос.

Вдруг лежавший спокойно волкодав насторожился, открыв глаза и направив уши в одну сторону. Тело его напряглось. Он медленно приподнялся и тихо урча стал красться к зарослям кустарника на полусогнутых лапах. Девушка заметила боевую стойку собаки и тоже насторожилась. Нет, не человека она боялась, но волки могли напасть на ягнят. Через кустарник кто-то пробирался, явно не разбирая дороги. Притом делал это вяло и неумело. Пожалуй, это не волки — они так шумно не подкрадываются. Это человек идёт, притом не местный, незнающий дороги. Девушка поспешно юркнула в шалаш за одеждой, чтобы прикрыть наготу.

Пёс мощным рывком, молча, бросил своё тело к стене кустарников в тот момент, когда оттуда показалась фигура немощного старца в изношенном бордовом балахоне. Старик замер, увидев прямо перед собой готового к прыжку волкодава с оскаленной пастью и вставшей дыбом шерстью на загривке.

— Буян, нельзя, ко мне! — Приказал приятный девичий голос.

Пёс нехотя послушался приказа, спрятал клыки и уложил щетину. Но поворачиваться к человеку задом не стал, а отходил боком, постоянно держа в поле зрения нарушителя спокойствия.

— Кто там? Выходи, не бойся, — крикнула девушка. Она только что наскоро накинула овчинную безрукавку и простую холщёвую юбку, подвязанную цветной тесёмкой. Босая с растрёпанными, мокрыми ещё волосами, она стояла по противоположную сторону костра, и разглядеть пришельца ей было трудно. Старик медленно шагнул из кустарника на поляну. Опираясь на посох, приблизился к костру.

— Кто ты, дедушка? Заблудился? — Поинтересовалась юная пастушка.

— Я путник, идущий на свет! — Торжественно ответил Архагор.

— Присаживайся к костру, будь гостем. Вот и каша подоспела. Поешь с дороги.

— Благодарю тебя милое дитя. Да вознаградят тебя небеса за доброту и чистоту помыслов!

— Ты, наверное, идёшь в монастырь на богомолье? Но почему вокруг, ведь на лодке через озеро путь короче? — Продолжала выспрашивать отроковица.

— Свет Солнца привёл меня сюда, — уклончиво отвечал странный гость, — дозволь узнать твоё имя, дитя моё. Меня же зовут Архагор.