Ошибка Архагора

Когда царская наша дружина крепко увязла в схватке, а половина вражеского войска повернуло в нашу сторону, где-то далеко на севере еле слышно пропел боевой рог северного князя. К тому времени меня уже здорово помяли. Крепкие аглские доспехи спасали меня от кривых мечей, но несколько ударов достигли цели и я истекал кровью, отбиваясь из последних сил. Вот, думаю, и смертушка моя подходит. Слава богу, паду в битве великой на виду у царевича и товарищей моих. Но как только ударила северная дружина, кочевники дрогнули и их рога затрубили отход. Первыми бросились наутёк лёгкие конники, внося суматоху в ряды пехоты. Пехота тоже стала в беспорядке выходить из боя. Последними обратились в бегство тяжёлые всадники, хотя дрались они ожесточённо и полегли почти все. Лишь несколько сотен их показало нам спины.

Тогда вся наша конница бросилась в погоню за отступавшим противником. Я помчался со всеми вместе, хотя рубить уже не мог, но и оставаться среди раненных мне было совестно. Ведь я же царский дружинник! Мы устремились к реке, не обращая внимания на отступавшую пехоту. Важно было спихнуть уходившую конницу врага в реку. Потому и стали мы охватывать отступавших с боков, широко разойдясь в стороны. Мало кому из них удалось уйти вдоль реки на юг и не север. Потом их долго вылавливали сторожевые разъезды и добивали лодейщики на переправах. А основную массу беглецов удалось затолкать в реку. И тут уж остатки лодейщиков отомстили им за павших своих товарищей. Вся тяжёлая конница была утоплена. И всего лишь около тысячи лёгких конников переправились на восточный берег. Но и они не все добрались до своих родных кочевий. Той же ночью они попали в засаду князя Путилы, и лишь единицам удалось вырваться. Пехота кочевников хоть и отступала в большем порядке, но и им не удалось переправиться. Мы поджали их со стороны реки, а наши ратники окружили и добивали стрелами да камнями. Многие сдались на милость победителей и были взяты в полон. Большой тогда взяли полон, много знатных воевод вражеских было пленено, весь богатейший обоз достался нам. А Хан Гуртыга не вынес такого позора и перерезал себе глотку на середине реки, чтобы тело его нам не досталось. Но один лодейщик, Ратмиром его кличут, как сейчас помню, всё же зацепил издыхающего хана крюком и приволок потом Петру Братеичу.

Великая битва была. И великая победа нам досталась. Потом князья объединили дружины и двинули силу воинскую на степь. Мстили и разоряли кочевья до самой зимы. Множество славов спасли от гибели неминучей, вызволив из полона поганых. Навсегда, как тогда казалось, проучили коварных налётчиков от посягательств на наши славские земли.

Но и великий позор лёг тогда на царскую дружину. Как ни горько мне признаваться в этом, да что уж поделаешь. Не уберегли мы тогда нашего царевича. И как только это могло случиться? Увлеклись видать погоней и потеряли осторожность. А он ведь молодой да горячий, тоже рвался в погоню. Всю битву ни царапины. А тут, на тебе! Шальная стрела сразила его. Попала прямо в глазницу шлема. Нашли его на берегу реки верхом на коне и с мечом в руке, но уже мёртвого. Говорят, стрела была отравлена, а то бы может и выжил Яков. Может, сразу и не заметили его гибели, потому, что не упал он с коня, а остался сидеть в седле. Стыдно было возвращаться домой с таким позором. Но полководец наш, старшой воевода Петро Братеич, не возложил гнева своего на дружинников, а лишь горевал вместе с нами и обещался вступиться за нас перед царём Всеволодом. Только не знали тогда мы, что нет уже ни царя, ни всей царской семьи. Но это уже другая история. А я потом долго валялся порубленный. Долго выхаживала меня хозяюшка моя Авдотья. Так и кончилась моя служба в дружине царской. А теперь вот сыновья мои достойно служат нашему государю верной защитой от врагов его.

Астах замолчал, потупив взгляд. Молчали и все остальные. Первым прервал паузу Таракан.

— Простите, уважаемый, моё любопытство, но почему не стало царя и всей его семьи?

— Ээээх, парень, почём мне знать, — тяжело вздохнул старик, — не ты один задаёшь этот вопрос. Многие не понимают этого и до сих пор, а только погибли они все в неравной схватке с разбойниками-пиратами. Антиохова дружина тогда малость не поспела.

Отец исподлобья взглянул на сына и снова многозначительно замолчал. Таракан перехватил этот тревожный взгляд и понял, что не пришло время ворошить это тёмное дело. А пока нужно перевести разговор на другое.

— А ведь я знавал одного лодейщика по имени Ратмир Борятинович. Уж не он ли отличился в битве на реке Великой?

— Кажись так его и звали, — уже веселее отозвался старый хозяин дома.

— Вот бы мне с ним повидаться! Мне как раз нужен хороший лоцман, чтобы провёл мой кораблик в верховья Великой.

— Где он сейчас, я не знаю. Ни к чему мне. А вот в порту можно поспрашать, человек он в своём деле не последний, наверняка кто и подскажет.

— Это хорошо, я разузнаю.

— Да тебе могут и не сказать, чужой ты, — предупредил старик, — с Мышатой тебе надо. Помоги другу сынок.