Ошибка архитектора

Ния после случившегося с ней ужаса не могла спать одна, ей было дико страшно оставаться в одиночестве и ложиться спать, поэтому кому-то приходилось сидеть с ней, пока она хотя бы уснёт, и лучше всего получалось у Верона и Иана, хотя последний это делал с большой неохотой. И для герцога было очевидно, что ничего сейчас не понимающая в приличиях старшая сестра, скорее всего, доверяя слуге настолько глубоко, засыпает тоже с ним.

— Да, ваша светлость, — выдавила Янра, теряя голос и становясь пунцовой. — Я пыталась быть с ней, но она не хочет. Но я по-началу была с ними, стояла в дверях, чтобы она не видела. Ваше право меня выгнать за это всё, но они хорошие, никакого зла от них не было. И Бэлт с госпожой очень внимательный и обходительный. Я никогда не замечала ничего лишнего, несмотря на то, что госпожа, она же, как дитя.

И Верон хотел выставить их обоих немедля, хотел.

Он позвал к себе мужчин, после разговора с Янрой, как только те вернулись из Хиита. И они были сдержанны и покорны, понимали своё положение — не спорили и кажется действительно ждали, что герцог выставит их вон.

Конюх был немногословным, хмурым детиной, действительно казалось опасным, если смотреть со стороны. Такого нельзя было злить, он не был увальнем-добряком, это был матёрый волчара, и он стоял перед герцогом спокойно, открыто, но при этом и с долей смирения.

Что до Бэлта, то этот был скромен и тих, когда Верон спрашивал — отвечал. И речь, которую слышал герцог, была довольно приятна, видно было, что мужчина образован, при чём образование это было не на уровне "умеет читать и писать", нет — у него была поставлена речь, у него были манеры и переодень его, вполне себе знатного рода молодой мужчина получится.

Но это не было на деле чем-то удивительным, потому что многие сыны знатных домов попали на войну и вернулись оттуда в разорённые дома, к пустой земле, не имея средств на существование и уж тем более на поднятие благосостояния своего рода. А не имея возможности восстановить дом, они теряли титул.

По закону королевства титул был привязан к земле и дому на ней, зачастую размер этого дома не имел значения, достаточно было того, что в нём можно было жить. И те, кто вернулся в опустошённые войною земли делали всё возможное, чтобы построить хоть какой захудалый домишко, дабы вернуть себе титул и место в обществе. Таких аристократов звали “худая знать” и таких было очень много.

Сам Верон чуть не стал одним из них, потому что хоть дом у него и остался нетронутым, но содержать его не было возможности, да и есть ли смысл в подобном, когда нечего есть?

Но главное, что его поразило и расположило к ним, в некоторой степени, — Бэлт попросил не выгонять их официально. Если надо уйти, то они уйдут, пусть герцог только прикажет. Но тихо, как бы сами, просто пропадут, потому что вдовствующая графиня расстроится, если герцог выставит их, а слуга очень не хотел её огорчать. Стоящий за ним конюх согласно кивнул.

Герцог Шелран решил, что пока оставит всё как есть, и мужчин выгонять не будет — здесь остаётся Иан, сестра будет под присмотром, а Верон съездит в столицу на свадьбу второго наследника, подумает как быть, и вернётся с готовым решением.

Но и тут всё пошло наперекосяк — церемонию отложили. И Ланира была права, потому что конечно священнослужитель скорее всего преставился. А значит отложено всё не на неделю, а на много больший срок.

И это было тяжело. В первую ночь Верон был с сестрой, пока она засыпала. Ланира дождалась его и устроила плановую истерику, что ей здесь будет скучно, что она хочет в город, что нечего носить, ведь наряды у неё только на свадьбу, и уж конечно они не подходят для того, чтобы в них расхаживать среди грязи, коней и деревенских, как она называла всех живущих в Хиите людей.

Иан на утро предложил конную прогулку. Как поиздевался — поездки верхом давались Верону с трудом. Из Ласцы в Хиит он решил ехать верхом, чтобы не быть в одном экипаже с Ланой и Шэйли. Ему было жаль девушку, оставшуюся наедине с герцогиней, но если бы он там был, то Лана наверняка сыграла бы какую-нибудь мерзкую сценку, чтобы развлечь себя и в очередной раз попортить кровь ему и Шэйли. Так что пришлось пойти на жертву и выбрать меньшее из зол.

Но прогулка… боги… мало того, что все болело, но он так усердно старался держаться от Шэйли подальше, потому что рядом с ней начинало внутри шевелиться что-то мягкое, полное нежности, что он уже давно и не помнил в себе, место чего давно заменили холодный расчёт, цинизм и злая ирония.

Но у Иана не хватало терпения на неспешный шаг, ему хотелось припустить коня, а не плестить позади, так что Верон вздохнул и остался с Шэйли, чем дал возможность брату делать, как ему хотелось. И в итоге стало тянуть внутри, заныло, застонало — размеры бедствия разрослись до невиданных размеров.

Верон закрывал глаза на отношения Иана и Ланы, но до свадьбы с Шэйли.