Ошибка дамы с собачкой

– Это было бы нечестно по отношению к остальным игрокам. – Анна улыбнулась и встала. – Пойду пройдусь по яхте. Интересно, как здесь все устроено.

Последние слова она произнесла достаточно громко. Марк не играл в карты, и его не было рядом с Зосей. Он устроился в тени и шумно листал газету. Но Анна почему-то знала, что ее слова он услышит.

Радуясь, что догадалась надеть удобную обувь, Анна отправилась на «экскурсию». Река в этих местах была широкой, свободной от лодок, заросших отмелей и кустарника. Прямо к берегу подступал сосновый лес. Качки совсем не чувствовалось. Анна порадовалась, что рядом никого нет, – она решила осмотреть яхту, а затем обосноваться на корме. Она заприметила там тихий уголок. «Хорошо-то как! Покой и свобода», – думала Анна и все время, против воли оглядывалась. Она была уверена, что старую газету Марк вовсе и не читал, а только делал вид, чтобы Зося не заволновалась, и что Марк, выждав приличное время, обязательно последует за ней. Анна любила одиночество, постоянное присутствие кого-нибудь из отдыхающих порядком утомляло, но Марка она готова была видеть в любую минуту. Собственно, если бы Анна была честной перед собой, она призналась бы, что и прогулка по яхте ей нужна была только как предлог уйти и поманить за собой Марка.

Яхта имела две палубы, несколько кают, два больших салона, в одном из которых находился бар. Анна обошла это все пространство быстро. Везде встречались такие же любопытствующие. Народ громко обсуждал увиденное, смеялся, махал кому-то на берегу. Гулянье было в разгаре. «Ну, думаю, в карты еще будут долго играть. Странно, что Марк все не идет». – Анна пробралась на корму и заняла удобное место – ее почти не было видно за какими-то накрытыми белым брезентом сооружениями. Перед глазами была убегающая пенная полоса, и вид этой мерно уплывающей воды успокаивал. Но Анна могла слышать шаги и в случае чего окликнуть интересующего ее человека. Она посмеялась над своей «находчивостью», прикрыла глаза.

Да, самые лучшие минуты Анна проводила в одиночестве. Иногда это был берег моря, иногда комната в отеле, иногда, как сейчас, случайное место, где можно было сменить шумную компанию на уединение. С морем было все понятно – стихия увлекала ее своим постоянством, море было таким, как тогда, когда она здесь жила, и возвращало ее без труда в прошлое. А наедине с собой Анна ощущала удивительную и непривычную сосредоточенность. С того момента, как она увидела Марка, Анна проживала каждое мгновение так, словно впитывала в себя время. Каждый жест, каждое действие были наполнены смыслом и удовольствием, а потому оставляли в ее душе четкий след. «Я потом это буду вспоминать, я должна это запомнить», – думала Анна, и все самое обыденное, самое привычное приобретало особый смысл. Взгляд из окна, утренний сон, усталый вечер или вид широкой реки с сосновыми берегами – обычное превращалось в значимое, потому что все сопровождалось мыслями о Марке. Московская жизнь теперь оказалась очень далекой. Анна даже пугалась порой этого и заставляла себя звонить домой и своему кавалеру. Начинала она разговор всегда одинаково:

– Сергей, это я! Вот сижу, смотрю на море, звоню тебе. Как у вас там дела?

И каждый раз она отмечала, что не спросила: «как у тебя дела?» Она говорила «как у вас дела». Словно ей было не интересно, как у него лично дела. Ей было это не важно, а потому и произнесла это всеобщее – «вас». Ерунда, так, одно слово, но все-таки было сказано именно оно. Ей что-то отвечали, рассказывали, над чем-то смеялись. Она слушала, поддакивала, иногда переспрашивала и была ужасно далека от всего, о чем шла речь.

И вот сейчас, на яхте, Анна вдруг почувствовала угрызения совести: «Надо бы позвонить!» Она уже было достала телефон, как…

– Умелая конспирация – залог покоя и долголетия. Вы отлично исчезли. Почти по-английски.

Голос раздался прямо над головой, и тень закрыла Анну от солнца. Анна открыла глаза – рядом стоял Марк.

– Я не по-английски. Я просто пошла посмотреть яхту. – Анна отвечала спокойно, но внутри все клокотало от восторга – они были одни, никого рядом, и никто им не помешает поговорить. А главное, он пришел следом. Значит, она все правильно рассчитала и все правильно почувствовала. Да иначе и быть не могло. Ведь между ними столько всего пролегло. Но хоть и пролегло, тем не менее провидение, судьба или что-то иное все равно свело их во времени и пространстве.

– Это – не яхта. Это теплоход.

– Яхта – звучит красиво и романтично. Пусть этот теплоход будет яхтой, – мечтательно проговорила Анна и тут же сменила тон на требовательно-страстный. – Послушай, Марк, мы сейчас одни. Скажи, зачем тебе этот спектакль? Неужели ты не можешь нормально поговорить со мной? Сказать, что узнал меня. Зачем этот дурацкий тон?

– Типично женский подход к делу, – уклончиво произнес Марк.

– К какому делу? – не поняла Анна.

– Называть теплоход – яхтой. Чтобы было красивее.

– А… Разве это плохо?

– Что именно?

– Уметь создавать легенды. Пусть такие незначительные.